с приторно-фальшивыми улыбками на раскрашенных лицах десять её соперниц. Поняв, залилась слезами. Почему она плакала, Марфа и сама не знала, просто плакала взахлёб, по-детски, и всё не могла успокоиться.

Потом её и Домну Сабурову позвали в думскую палату. Царь сшёл с трона, подал Марфе платок и кольцо, нарёк своей невестой. Вслед за отцом наследник подал платок и кольцо зардевшейся счастливой Домне.

Обручение было назначено на 23 июня.

7.

На следующий день Марфу торжественно ввели в царский дворец, где ей были отведены особые хоромы. Здесь в присутствии царя митрополит Кирилл свершил обряд освящения государевой невесты. С молитвой наречения на Марфу возложили царский девичий венец, нарекли её царевною, нарекли и царское имя — будущая царица прозывалась отныне царица Марфа. Дворовые люди царицына чина целовали крест новой государыне, и Марфа увидела целый сонм людей, которые отныне должны были ей служить. С этого дня она начала постигать сложный обиход дворцовой жизни.

Первое место в женском чину принадлежало дворовым боярыням. Главнейшая прозывалась кравчей и была правой рукой государыни, другая заведовала царицыной казной и именовалась казначеей, третья, светличная, заведовала всеми рукоделиями, четвёртая, постельница, ведала постельным обиходом, в том числе и портомойным делом, пятая была боярыня-судья, рассуждавшая разные дела царицына дворового женского чина относительно исполнения придворных обязанностей, споров и ссор между женским чином, особенно между вечно враждующими рукодельницами и постельницами.

За дворовыми боярынями шли боярышни-девицы, жившие постоянно в комнатах царицы на всём готовом. К тому же чину приравнивались карлицы, не имеющие определённого круга занятий, а лишь следивших за тем, чтобы государыня не скучала. Далее шли постельные и комнатные бабы, ведавшие бельевым и комнатным обиходом царицы, и сидевшие в царицыных сенях по суткам попеременно. Ещё были две бабы-лекарки, наторелые в повивальном деле. Последнюю степень царицына чина занимали белошвеи, златошвеи и прочие мастерицы и ученицы, жившие особой слободой.

Весь огромный царицын чин замер в ожидании перемен. Честь и место на женском половине двора всегда блюлись с ещё большей ревностью, чем на мужской. И хотя царице вольно взять себе кого она захочет, но пуще чумы боялся двор людей малоизвестных, не сродичей или не сверстных. За боярынями и боярами стояли их мужья, отцы, дядья и братья, готовые свирепо местничать по малейшему поводу.

Марфа и не подозревала, какие страсти разыгрываются вокруг неё. Она лишь поражалась происшедшей вокруг неё перемене. Никто, даже митрополит, не смели смотреть ей в глаза. Всюду подобострастие и униженное почитание, дворский шепоток и дворская подозрительность. Особо стелилась Пелагея Чоботова в надежде остаться дворовой боярыней. Мухой летала туда-сюда.

Царя она видела после наречения лишь единожды. Говорил с нею ласково, объяснял, какой должна быть русская царица. Из длинной беседы Марфа поняла, что царь с её помощью хотел бы снять опричную остуду меж государем и народом.

— Марью-то в народе не любили, — вздохнул царь. — чужой пришла, чужой ушла. А ты как Настя будь. Жалей да призревай.

Ещё царь сетовал на безнарядье, установившееся на царицыной половине за два года его вдвоства. Целыми днями брань и вопли, никто никого не хочет слушать. Без государева указу развести никого нельзя. Все набольшие, все старые. И теперь царь хотел восстановить прежний степенный обиход на женской половине, тот, что был при первой жене. Но при Анастасии всем правили наторелые в дворовом обиходе Захарьины, ныне царю ненавистные. Посему новый царицын двор царь поручил составить Малюте и Годуновым.

8.

Василий Собакин вот уже который день ходил ошалелый от свалившегося на него счастья. Чин государева тестя подкинул его на такую высь, что дых спёрло. Радостной сворой набежали из своих медвежьих углов родичи Собакины, братья и племянник. Сразу после смотрин государь пожаловал своего тестя в бояре, шуринов Григория и Василия — в окольничие, двоюродного брата невесты Калиста — в кравчие.

Хоть и безродные Собакины, а оказались куда как ухватисты. Спешили воспользоваться нечаянным счастьем, ибо переменчиво оно. Урча, выхватывали самые лакомые куски, гребли под себя чины, поместья, рухлядь. Отшвыривали прежних ласкателей. В неделю нажили себе полдворца врагов.

Сам тесть государев и свежеиспечённый боярин Василий стал именоваться Большой Собакин, про торговлишку свою недавнюю сам забыл и другим забыть наказал, засадил писцов искать себе новую родословную чуть не от Рюрика. До того вознёсся, что стал свысока поглядывать на своего благодетеля Малюту. И то сказать, кто таков Малюта? Думский дворянин, по чину на несколько степеней ниже царского тестя боярина Василья Степанова Большого Собакина.

Первая размолвка между родичами произошла из-за царицына чина. Василий на правах родителя возжелал сам урядить дочкино окружение. Малюта ему на это резонно возразил:

— Ты, Василий, муж глупой и в царском обиходе несмысленный. Мне лучше ведомо, кого к Марфе приставить.

Собакин обиду проглотил, но вскоре случилась вторая стычка. На царском пиру Собакин прилюдно назвал Скуратова не уважительным «Григорий-ста», а по прозвищу — Малютой, а за царским столом вознамерился сесть выше. Однако ж не на того напал. Отведя в сторонку государева тестя, сгрёб его Малюта волосатой лапищей за глотку, разом прекратив доступ воздуха и, прожигая насквозь яростным зраком, посулил:

— Муды оторву и в пасть твою гнилую вобью, ежели ещё раз такое услышу. И попомни, Васька — ты подо мной, а не я под тобой. Аль забыл, кто тебя из грязи поднял? По струне у меня ходить будешь! Вник?

Начавший уже синеть Собакин закивал послушно, залебезил. Не серчай, Христа ради, Григорий Лукьяныч, бес попутал, башка на радостях закружилась. А про себя подумал с холодным бешенством: ну, погоди, рыжий чёрт, ещё подглядим кто под кем будет! Однако ж до поры присмирел, делал всё в точности, как приказывал Малюта, тем паче что и впрямь ни шиша не смыслил в дворцовом обиходе.

9.

Малюта скоро урядил дворовый чин будущей царицы, напихав ближними боярынями жён свойственников. Пристроил ко двору родного племяша Богдана, Богданова племяша Гришку, вовсе дальнего Веригу Третьякова. За ними потянулись младшие родичи Малюты Бельские: Верига, Иван и Булгак Данилины, Невежа и Верига Яковлевы, Гришка Иванов, Постник Богданов, Богдан Сидоров, Григорий и Данила Неждановы. Откуда ни возьмись появился самый шустрый из малютиной родни Богдан Бельский.

Неподъёмные хлопоты по царской свадьбе Малюта тоже взвалил на себя. Упросил царя поручить ему составить гостевой список. Список тот дорогого стоил. По нему составится новый расклад во дворце, с него начнётся новый отсчёт мест. Через