«Ты никогда не видела ее мертвой», – сказала я ей.

Ее, а не меня. Силию, не Си. Потому что я – Си. Я жива, а Силия мертва.

«Я – Си», – настойчиво повторяю себе, стирая последние сомнения.

Не Силия. Не… человек. Парадокс: чтобы поверить, я должна принять себя такой, как есть. Кем я являюсь.

Ботом.

Я – бот и поэтому не заслуживаю права на человеческую жизнь? Нет, это не так. Солнце сядет. Луна взойдет. После чего новый восход принесет новый день. И все закончится.

Все закончится. Я дрожу в равной степени от страха и ожидания. Снова подступает тошнота от мрачного предчувствия того, что случится. Что должно случиться. Мысли уносят меня далеко. Не слышу шагов Героя. Его руки скользят вокруг моей талии. Мое сердце подпрыгивает и замедляется, чтобы биться в унисон с его сердцем.

– Ты дрожишь.

– Просто холодно.

Он прижимает меня к себе крепче. Мы стоим обнявшись. Слушаем море. Смотрим, как волны облизывают причал. Как небо наливается всеми оттенками огненно-рыжего.

– О чем думаешь? – шепчу я.

– О тебе.

Накрываю его руки своими.

– Боюсь снова потерять тебя.

– Почему?

Ответ лежит перед нами. Причал – полуостров между двух миров. Знаю, о каком идет речь. Крепко сжимаю его ладони.

– Ее там нет.

Он молчит.

– Скажи мне, что все это глупости.

Он не отвечает.

– Скажи!

Я поворачиваюсь и ударяю его кулаком в грудь. Он не сопротивляется.

– Скажи же, черт возьми!

– Она всегда будет, – уступает Герой, произнося противоположное тому, что мне хочется услышать. – Пока живешь, твоя надежда будет рядом.

Надежда? Во мне живут ужас и паника, вина и страх, но не надежда.

Он все еще думает, что я хочу найти Кей. Он не знает и никогда не узнает, что найти Кей – значит потерять себя. Моя жизнь не стоит всех сокровищ мира, но в отличие от Силии меня не волнует, что подумают люди. Мне не нужно угождать друзьям. Проведя три года в одиночестве на заброшенном острове, я выжила, черт возьми. У меня есть я. Ты-я. И он.

Опускаю руки, поднимаю глаза.

– Чего ты хочешь?

Герой не отвечает.

– Хочешь, чтобы я ушла?

– Не спрашивай меня, – вздыхает он.

– Поздно. Уже спросила.

Его лицо мрачнеет.

– Хочу, чтобы ты осталась. Хочу заставить тебя остаться. Всеми возможными способами, но…

Я вздрагиваю, не в силах остановить его.

– И не хочу удерживать тебя, – он делает шаг назад. – Знаю, это не так уж и много, но мои принципы – все, что у меня есть.

Большего ему и не надо. Но как мне признаться? Что он не более человек, чем я? Только потому, что у него нет воспоминаний, прошлого или близких?

– Послушай, милый…

Осекаюсь, видя, как Герой внезапно замирает. Его челюсти сжимаются, рука обхватывает мое горло. Едва успеваю уклониться. Он набрасывается на меня. Я спотыкаюсь, адреналин проносится по венам. Я не боюсь. Он не убивает меня. Я не умру. Все хорошо, все хорошо, все…

– Что…

Он задыхается. Его ногти царапают мне шею. Мой взгляд застывает на лице… Его лице, искаженном от ужаса и смятения. Внутри меня пустота. Он пытается убить меня так же, как и раньше. Только в этот раз полностью осознает происходящее.

– Герой…

Он дергается, обливается потом. Левой рукой с усилием отрывает от меня свою правую руку. Как будто в его теле борются два человека. Смотреть на это страшно. Когда, наконец, парень обретает контроль над движениями своих конечностей, мои каменеют от страха.

– Что это было? – задыхаясь, спрашивает он.

Ложь балансирует на кончике языка. Скажу ему, что никогда раньше не видела его таким. Обниму и буду прижимать до тех пор, пока не успокою.

Однако в глазах Героя столько муки, что у меня не хватает совести продолжать врать.

Я говорю правду.

– ТЫ.

Обвинение. Вопрос. Он не ожидал ее увидеть. А должен был?

Провал операции «Перезагрузка» неминуем. Пребывание на Территории 4 сократилось, делегаты отозваны.

С тех пор, как вернулись в экогород четыре дня назад, они не разговаривали и не оставались наедине.

След от пощечины на щеке Актиниума прошел. Однако боль, причиненная Кейси, оставалась. Он ее тоже ранил. Сначала ложью, затем правдой. Они стоят друг друга. Они квиты.

Жаль Актиниума, но Кейси играла, чтобы выиграть.

– Я хочу сделать тату, – объяснила она.

В ГРАФИКе жизнь кипела. Мир рушится, а модификация тел продолжается. Джинкс прикрикнула на одного из сотрудников, чтобы тот прекратил шпионить. Кейси услышала, как занавеска, отделявшая переднюю часть мастерской от задней, где находился офис Актиниума, задернулась.

Юноша стоял напротив, загораживая дверной проем. Он явно не собирался пропускать ее.

«Это шутка?» – читалось в его глазах. Хотелось бы.

На первый взгляд казалось, что у них осталось много нерешенных вопросов, но Кейси точно знала, как Актиниум воспринял их последний разговор. Он обнажил свое сердце, а она сдержала эмоции. Он подтолкнул ее к самому краю, чтобы проверить, а она, колеблясь, не прыгнула. Спрашивая его «ты действительно этого хочешь?», Кейси на самом деле задавала вопрос себе. Актиниум интуитивно понял это. Ее истинный выбор, каким бы он ни был, не совпадал с его. Как команда они перестали существовать.

Однако остались тайны.

– Я выяснила твое расписание на сегодня. Знаю, ты работаешь.

Девушка шагнула вперед. Юноша не двигался. Неважно, она сумеет протиснуться. Его тело напряглось, когда их плечи соприкоснулись.

– Придумываю дизайн я, – произнес он ледяным тоном.

– Мой рисунок прост.

– Я не работаю чернилами.

– Не хочешь или не знаешь как? – поддела его она.

Актиниум ответил так, как она и предполагала: закрыл дверь. Щелчок, и вдруг маленькая комнатка стала совсем крошечной, едва вмещающей зеленое кресло с откидной спинкой, табурет, шкафы для хранения документов и два больших монитора на столе. Простое и практичное пространство, похожее на его модуль. Растянувшись на клавиатуре, дремал серый кролик.

«Не кошка», – удивилась девушка, отметив еще одно заблуждение о юноше.

Подплыл голограф, отрывая ее от разглядывания.