– Отказ от претензий.

Кейси подписала, отказавшись от своего права привлечь ГРАФИК к ответственности за любые возникшие после процедуры осложнения.

– Оплата авансом.

Девушка перевела сумму. Актиниум медлил. Хотя она и сказала, что не шутит, он ей не верил. Как далеко она готова зайти?

– Так что же это будет?

Его вопрос прозвучал злобно-насмешливо.

Что выбираешь?

Кейси ответила. Села. Его губы сжались, но он не стал комментировать. Натянул пару черных перчаток, взял табурет, установил между ними подлокотник. Кролик продолжал спать.

– Твое запястье.

Кейси протянула руку. Актиниум развернул ее венами вверх. Последующие минуты дезинфицировал, наносил обезболивающий крем, знакомил с процедурой. Зажужжала тату-машина. Волоски на руке Кейси поднялись, появилась гусиная кожа. Актиниум опустил голову, выждал несколько секунд, чтобы дать ей последний шанс для отступления.

– Начинай, – приказала она, и тут же в руку впилось жало.

Теперь ты знаешь все мои тайны, раскрытые и нет.

Кейси наблюдала, как чернила заполняли кожу, превращаясь с ней в единое целое.

Зачем менять тело из плоти, когда есть временные варианты в голограмме? Но чтобы поговорить с юношей, был нужен уважительный предлог. Гарантированное время наедине, пусть и оплаченное. Ей необходимо услышать его последнюю тайну. Нераскрытую. По этой причине она сидит сейчас в этом кресле, где когда-то сидела Силия.

– Ты знал, что она умирает.

Склоненная голова Актиниума была так близко, что Кейси могла легко прочитать его мысли. Он узнал Силию, если не в лицо, то по транзакции оплаты, и понял причину ее появления в мастерской. Иначе извлек бы Интрафейс и тут же уничтожил бы на глазах сестры. Все просто: элементарный взлом биомонитора. Девушка из высшего стратума просит удалить Интрафейс? Тайна слишком заманчива. Устоять невозможно. Кейси поступила бы так же.

– Ты знал, что она больна, и все же позволил ей уйти.

«Надеялся на новую встречу, если позволят обстоятельства», – говорил Актиниум. Как будто обстоятельства не могут быть скорректированы. Что может быть лучше предлога общей потери, чтобы вновь войти в жизнь Кейси? Сестра. Возлюбленная. Силия была вишенкой на торте. Девушка, погибшая из-за человеческого фактора, как идеальное отражение смерти его собственных родителей.

– Ты хотел установить связь между нами, – продолжала Кейси.

Ее голос был удивительно спокойным и уверенным, как и руки Актиниума. Темная линия побежала вокруг ее запястья. Юноша остановился.

– Это был ее выбор.

Так убеждала себя Кейси, когда узнала о болезни Силии. Второе сердце в ее груди тогда еще было семенем. Актиниум выпустил запрятанную глубоко злость на сестру за то, что та отдалилась. Теперь Кейси видела последствия поступков во имя любви и гнева и понимала, почему большинство людей не властны над своими эмоциями.

Законы физиологии. Потеряв конечность, ты истекаешь кровью. Боль прямо пропорциональна значению того, что потеряно. Силия не орган и не конечность. Она – источник света, в котором Кейси не нуждалась, будучи человеком, а не растением. Тем не менее тепла не хватало. Смерть сестры оставила небо без солнца.

– Неважно, что она выбрала, – возразила Кейси. Ее голос слегка скрипел. – Ты знал, что она значила для меня.

Игла остановилась.

– А ты?

Актиниум наконец-то поднял голову и обжег ее взглядом. Интрафейс девушки измерил расстояние между их глазами. Еще далеко.

– Ты знала, как много значила для сестры? Я сказал, что это ее путь, но имел в виду, что Силия выбрала тебя. Она решила смириться и уйти, потому что понимала: ты попытаешься переубедить. Она не хотела, чтобы ты заперлась в капсуле из-за нее.

– Ты хочешь сказать?..

– Ты отказываешься это видеть. Я размышлял над тем, как объяснить мою заинтересованность в поиске истинных мотивов Силии. Тут пришла ты, готовая поверить без фактов и доказательств, что я просто любил ее. Для расчетливого аналитика ты слишком самонадеянна.

И что? У каждого свои исключения из правил. Силия – исключение для Кейси.

– Ты сам подвел меня к этому.

Желваки Актиниума задвигались. В его глазах мелькнуло сожаление или это просто игра света? Игла вновь вонзилась в кожу. Кейси вздрогнула.

– Я планировал рассказать тебе, когда придет время, – он почти шептал. – Мне не в чем себя винить. Ты узнала слишком рано и слишком много. Смотри, куда нас это привело.

Жужжание заполнило тишину. Спящий кролик подергивал носом.

– Нет, – тихо отозвалась Кейси.

Она следила за движениями руки Актиниума.

Штрих, подъем, клякса.

– Нас все равно ждал конец. Твоя правда показала мне, что я должна жить со своей.

Штрих, подъем, клякса.

– И что это? Что? Даже сейчас ты приковываешь себя к ней.

Штрих. Подъем. Без кляксы.

Избыток чернил разлился по коже девушки.

– Ты думаешь, что хуже ее. Но это не так. Посмотри на меня, – попросил он.

Кейси чуть подалась вперед, вперив в него взгляд. Расстояние отличное. Одна. Две. Три секунды.

– Ты великолепна!

Слова Актиниума прозвучали в унисон с сигналом Интрафейса девушки.

Перед Внутренним Глазом всплыло окно:

Теперь у нее есть то, что необходимо.

Она выбрала свой путь, как и он.

Его месть – не ее.

Пришло время расстаться. И отказаться от юноши, который, пусть и преследуя собственные цели, был рядом, когда она переживала смерть сестры. Который оградил экраном остров, чтобы защитить своих близких, и, не задумываясь, отдал свою антикожу медикам.

Убеждения Актиниума, возможно, не совпадали с убеждениями его родителей, но Кейси все еще видела проблеск ребенка с той детской фотографии, где он стоял между Эстер и Фрейном. Мальчик, воспитанный в этических традициях медицины, названный в честь ученого, открывшего элементарный актиний – ключ к лечению рака тех времен. Темноглазый ребенок, всегда прятавшийся от чужих глаз, как и Кейси. Они, изначально похожие, избегали друг друга, сопротивляясь попыткам мам сдружить их.

Девушка, решив выйти из игры, предлагала ему тот же путь:

– Мы могли бы освободиться от них.

«От мертвых».

– Свободы невозможно достичь.

– Займемся вместе наукой.

– Наука, – с издевкой повторил юноша. – Каждое новое лекарство порождает новую болезнь.