кафетерия, она выходила, а я входил. Прис была занята беседой – очевидно, со своей подругой, так что я заметил ее первым.

– Прис, – остановил ее я, – ради бога, можно мне поговорить с тобой несколько минут? Они не будут возражать, я знаю, – это часть запланированного лечения. Ну прошу тебя.

После этих слов подружка Прис поспешно удалилась, и мы остались вдвоем.

– Ты постарел, Луис, – сказала она, помолчав.

– A ты такая же цветущая, как всегда.

Мне страстно хотелось обнять ее, но вместо этого я смирно стоял на расстоянии нескольких дюймов от нее.

– Порадуйся за меня – я через несколько дней выписываюсь, – будничным тоном сообщила Прис. – Перехожу на амбулаторное лечение, как раньше. Если верить доктору Дитчли, ведущему здешнему психиатру, у меня наблюдается просто поразительный прогресс. Мы видимся с ним почти каждый день. A тебя наблюдает доктор Шедд, я посмотрела в журнале. Знаешь, он не очень-то… По правде сказать, он просто старый дурак.

– Прис, – сказал я, – а может быть, мы могли бы остаться здесь вместе? Что ты скажешь на это? Мое лечение тоже идет успешно.

– Да с какой стати нам вообще быть вместе?

– Потому что я люблю тебя, – тихо ответил я, – а ты любишь меня.

Она не возражала, а просто кивнула в ответ.

– Возможно это? – спросил я. – Ты ведь здесь все знаешь, фактически ты здесь прожила всю жизнь.

– Часть жизни.

– Можешь ты этого добиться?

– Добивайся сам – ты ведь мужчина.

– A если у меня получится, ты выйдешь за меня замуж?

Прис застонала:

– Конечно, Луис. Замужество, жизнь в грехе, случайные встречи… сам выбирай.

– Замужество, – твердо сказал я.

– A дети? Как в твоих фантазиях? Мальчик по имени Чарльз. – Ее губы скривились в усмешке.

– Да.

– Ну тогда добейся всего этого. – Прис сощурилась. – Поговори со своим тупоголовым Шеддом, этим клиническим идиотом. Он может выпустить тебя отсюда – это в его власти. A я тебе подскажу, как это устроить. Когда ты придешь на свою очередную фугу, сделай вид, что колеблешься, не уверен в полезности сеанса. Ключевая фраза: «Я не уверен в том, что из этого выйдет толк». А затем, когда ты все-таки войдешь в фугу, объяви своей партнерше, тамошней Прис Фраунциммер, что она – выдумка, продукт твоих закипевших мозгов. Скажи, что она вовсе не кажется тебе убедительной. – На губах Прис появилась хорошо знакомая ухмылка. – Посмотрим, куда это тебя приведет. Может, выведет отсюда наружу, а может, и нет… Не исключено, что только заведет глубже.

– Прис, ты ведь не…

– Разыгрываю тебя? Дурачу? Попробуй, Луис, и узнаешь. – Теперь ее лицо было абсолютно серьезно. – Единственный способ узнать правду – это рискнуть и пойти вперед.

Она развернулась и быстро пошла прочь.

– Увидимся, – бросила мне через плечо. – Может быть.

Последняя улыбка – холодная, насмешливая, хладнокровная, – и Прис скрылась в толпе. Другие люди заслонили ее – люди, которые жаждали пообедать в кафетерии.

«Я верю тебе», – сказал я про себя.

В тот же день после обеда я столкнулся с доктором Шеддом в холле. Он любезно согласился уделить мне немного времени.

– В чем дело, Розен?

– Доктор, у меня появились некоторые сомнения относительно наших фуг. Я не уверен, что имеет смысл их продолжать.

– Что такое опять? – спросил доктор, нахмурившись.

Я повторил ему все, что слышал от Прис. Шедд слушал меня очень внимательно.

– И я больше не нахожу мою партнершу по этим фугам достаточно убедительной, – добавил я в заключение. – Я знаю, что она не настоящая Прис Фраунциммер, а всего лишь проекция моего бессознательного на внешний мир.

– Интересно, – задумчиво произнес доктор Шедд.

– Доктор, как вы оцениваете сказанное мною? Что это означает: мне лучше или хуже?

– Честно говоря, не знаю. Посмотрим на следующей фуговой сессии. Ваше поведение поможет мне сделать какие-то выводы. – Он кивком попрощался со мной и пошел дальше по коридору.

В следующей моей контролируемой фуге я вместе с Прис бродил по супермаркету – мы совершали наши еженедельные закупки.

Она еще больше постарела, но все еще оставалась прежней Прис – привлекательной дамой с ясными глазами и решительными манерами. Той женщиной, которую я всегда любил. Наш сынишка убежал куда-то вперед, разыскивая все необходимое для своей воскресной поездки со скаутами в Чарльз-Тилден-Парк на Оклендских холмах.

– Ты сегодня спокоен, – сказала Прис – очевидно, для разнообразия.

– Я думаю.

– В смысле – беспокоишься? Уж я-то тебя знаю.

– Прис, это настоящее? – спросил я. – Достаточно ли того, что мы здесь?

– Довольно! – оборвала меня Прис. – Мне осточертело твое вечное философствование. Либо принимай свою жизнь, либо покончи с ней. Но только прекрати талдычить об этом!

– Годится, – согласился я. – А ты в ответ перестань изничтожать меня своими презрительными характеристиками. Я устал от всего этого!

– Да ты просто трус, который боится услышать… – начала она. И прежде, чем я сообразил, что делаю, я развернулся и влепил ей пощечину. Прис покачнулась, чуть не упала, затем отпрянула и стояла, прижав руку к лицу и глядя на меня с удивлением и болью.

– Будь ты проклят, Луис Розен, – сказала она дрогнувшим голосом. – Я никогда не прощу тебя!

– Я просто не могу больше выносить твои презрительные высказывания.

Секунду она смотрела на меня, потом круто развернулась и, не оглядываясь, побежала по проходу супермаркета. По дороге она сграбастала Чарльза и выскочила с ним на улицу.

В этот момент я ощутил присутствие рядом с собой доктора Шедда и услышал его голос:

– Думаю, на сегодня достаточно, Розен.

Узкий коридор меж полок, на которых громоздились разнокалиберные банки и картонки, стал меркнуть и исчез совсем.

– Я что-то сделал не так? – вырвалось у меня. Я и впрямь сотворил свою очередную фантазию без обдумывания, без заранее подготовленного плана. Неужели я все испортил? – Доктор, я впервые в жизни ударил женщину.

– Пусть вас это не волнует. – Он что-то записал в свой блокнот, затем кивнул сестрам: – Освободите его. Пусть мистер Розен отправляется в свою комнату и побудет один. И я думаю, мы отменим сегодняшнее групповое занятие.

Затем он повернулся ко мне и добавил:

– Розен, в вашем поведении я заметил некоторую странность, которую пока не понимаю. И мне это совсем не нравится.

Мне нечего было сказать, я только кивнул.

– Знаете, я бы заподозрил в вашем случае симуляцию, – задумчиво произнес доктор Шедд.

– Нет, вовсе нет, – горячо запротестовал я. – Я действительно болен! Настолько, что умер бы, если б не попал сюда.

– Думаю, завтра вам следует прийти в мой офис. Я хотел бы еще раз прогнать с вами тест пословиц Бенджамина, а также блоковый тест Выгодского – Лурье. Мне надо самому посмотреть на результаты. Иногда важнее, кто проводит тестирование, чем сам тест по себе.

– Наверное, вы правы, – согласился я, чувствуя, что меня снедают тревога и неуверенность.

На следующий день после обеда я успешно прошел оба теста. Теперь, в соответствии с Актом Макхестона, я официально был признан здоровым и мог отправляться домой.

– Хотел бы я знать, что вы делали здесь, в Касанине… При том, что куча людей по всей стране ждет своей очереди, а наши сотрудники с ног валятся от усталости! – Доктор Шедд подписал бумажку о моем освобождении и протянул ее мне. – Не знаю, чего вы добивались своим приходом сюда. Но в любом случае сейчас вам надо возвращаться обратно и начинать жить заново. На этот раз – не прячась за мнимое психическое заболевание. Лично я сомневаюсь,