Помимо отказа остановить две волны расширения НАТО, США предприняли шаги, воспринятые в Москве как свидетельства стремления к гегемонии, а не к развитию отношений партнерства в области безопасности. В числе этих шагов было принятие администрацией Буша в сентябре 2002 года военной доктрины упреждения и превентивной войны, прекращение действия большинство договоров о нераспространении оружия массового уничтожения и замена этих договоров доктриной «контрраспространения», которой стали описывать все — от ПРО до насильственного демонтажа вооружений или их компонентов19. В ноябре 2004 года государственный секретарь Колин Пауэлл, бывший главным гласом умеренности в администрации Буша, ушел в отставку, завершив многолетние баталии с Чейни и Рамсфельдом, выступавшими за более гегемонистскую внешнюю политику. В 2007 году США начали открывать новые военные базы в Болгарии и Румынии, отказываясь при этом от ратификации ДОВСЕ, который Россия считала важным для ограничения передвижения войск в Европе и на постсоветском пространстве20. К тому же Вашингтон объявил о планах развертывания элементов ПРО в Польше и Чешской Республике. Более того, несмотря на приглашения Кремля, США не проявляли особого интереса к развитию связей между НАТО и странами — участницами Договора о коллективной безопасности, организации, созданной по инициативе России для укрепления стабильности в Центральной Азии. Наконец, пренебрегая многочисленными предупреждениями Кремля, США и другие страны Запада признали независимость Косово.

В этих условиях декларируемое США стремление развивать американо-российское партнерство в вопросах безопасности вряд ли представлялось Кремлю искренним и серьезным. Многие в Москве истолковали решение Запада расширять НАТО, не принимая в этот союз Россию как угрозу21. После состоявшегося в апреле 2008 года саммита НАТО президент Путин заявил: «Мы рассматриваем появление на наших границах мощного военного блока… как прямую угрозу безопасности нашей страны. Утверждения, что этот процесс не направлен против России, недостаточно. Национальная безопасность не основана на обещаниях»22. Реакция общественности на расширение НАТО тоже была подавляюще негативной. Согласно проведенному в марте 2008 года опросу, 74 % россиян ответили, что возможное вступление Украины в НАТО представляет угрозу национальной безопасности Российской Федерации, а к возможному членству Грузии в НАТО такое же отрицательное отношение выразили 77 % опрошенных23.

Такое восприятие отчасти объясняется ролью НАТО во время «холодной войны», однако оно является также результатом разочарования России во взаимодействии с НАТО после окончания «холодной войны». Несколько важных попыток улучшить отношения России и НАТО привели к созданию в мае 1997 года Постоянного совместного совета и нового Совета Россия — НАТО в мае 2002 года. Впрочем, эти попытки никогда не воплощались во что-то значительное, а учрежденные институты всегда разваливались. Интервенция НАТО в Югославии в 1999 году продемонстрировала несостоятельность Постоянного совместного совета. Новый Совет Россия — НАТО оказался не более состоятелен для совместной оценки угроз безопасности. Москва настаивала на том, что продолжающееся расширение НАТО неприемлемо и ведет к еще большему отторжению России от Запада, однако возглавляемые США страны Запада снова отмахнулись от позиции России, как от параноидальной.

В ответ Кремль предпринял несколько новых мер. В начале 2007 года президент Путин произнес весьма жесткую речь в Мюнхене. В этом выступлении он предупредил, что Россия намеревается проводить более энергичную политику в отношении США. Далее Россия, хотя и продолжила вывод войск из Грузии, объявила мораторий на действие ДОВСЕ, который страны Запада не ратифицировали в течение восьми лет. Сохранив возможность его возобновления, Россия, тем не менее, указала на то, что действия Запада вызывают у нее очень сильное разочарование. Кроме того, Кремль назначил новым послом в НАТО Дмитрия Рогозина, жесткого националиста и антизападника. Наконец, Россия была твердо намерена продемонстрировать, что больше не верит в язык переговоров с Западом по вопросу расширения НАТО и готова предотвратить включение в НАТО таких государств, как Грузия или Украина, всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. После признания независимости Косово и саммита НАТО в Бухаресте Россия укрепила отношения с отделившимися от Грузии территориями, и в мае 2008 года дала понять, что готова начать войну, если ее спровоцирует на это Грузия24. Россия также подала сигналы о том, что готова поддержать сепаратистские настроения на Украине25.

Новая политика самоутверждения России не предполагала полномасштабной конфронтации с НАТО и США. Скорее она была еще одной отчаянной попыткой привлечения внимание запада к интересам России и поощрения развития многостороннего механизма принятия решений в сфере безопасности. Инициируя мораторий на ДОВСЕ, Россия никогда не отрекалась от этого договора, как это сделали США с Договором о ПРО. Россия также указывала на то, что готова помогать бывшим советским республикам в сохранении их территориальной целостности, если эти государства пожелают остаться нейтральными и не вступать в НАТО. В частности, Кремль приложил новые усилия к проведению переговоров о единстве и целостности Молдовы как государства26. Инициируя новые встречи представителей Кишинева и Тирасполя, Россия подавала сигналы другим государствам постсоветского пространства, в частности Грузии, о том, что она готова предложить позитивные стимулы с целью отговорить эти государства от вступления в НАТО.

Идеологические доводы

В отличие от администрации Буша лобби не пыталось делать вид, будто рассматривает Россию как партнера по отношениям в сфере безопасности. Поддерживая деятельность администрации по включению государств Восточной Европы и бывших советских республик в НАТО, и «традиционалисты», и «ревизионисты» видели свою задачу в популяризации идеи российской угрозы. Такие «традиционалисты», как бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, продолжали формулировать свои доводы в категориях поддержки «геополитического плюрализма» на постсоветском пространстве и искоренения традиционных для России «имперских инстинктов»27. С точки зрения «традиционалистов», расширение НАТО было критически важным для обеспечения контроля над Евразией с ее огромными ресурсами и возможностями бросить мощные геополитические вызовы американскому господству28. Колумнист газеты The New York Times Уильям Сафир в 90-х годах доказывал, что НАТО надо расширять, пока Россия слаба. «Если мы дождемся, когда медведь восстановит силу и снова обретет аппетит, нам никогда не защитить самые уязвимые страны»29. Десятью годами позднее Сафир сравнивал набирающую силу Россию с гитлеровской Германией и напоминал Западу о том, что «по мере того, как ее роль становится глобальной, НАТО не может забывать о своей первоначальной цели — сдерживании российского медведя»30.

«Ревизионисты» для расширения НАТО предлагали другие обоснования, но по большей части антироссийские. В статье, опубликованной в The Wall Street Journal, Дональд Рамсфельд призывал к расширению задач НАТО. Для того чтобы выполнять свои обязательства в Афганистане и на Среднем Востоке, этот блок должен был приглашать к вступлению новые страны: Албанию, Хорватию, Македонию, Грузию и Украину и готовить эти страны к вступлению. Однако бывший министр обороны по-прежнему настаивал на необходимости устрашения России, «недавно намекнувшей на возможность использования своего ядерного оружия против Украины или провоцирования гражданских беспорядков в Грузии, если эти страны предпримут шаги к вступлению в НАТО»31. Откладывание Плана действий НАТО по приему новых членов, продолжал Рамсфельд, равносильно умиротворению и станет «зеленым светом, разрешающим России использовать изношенную риторику «холодной войны»32. Конечно же, аргументы устрашения и умиротворения были испытанными риторическими фигурами, успешно использованными Рамсфельдом и другими ранее для мобилизации Америки на борьбу с Советским Союзом, а также с Югославией и Ираком. Эти люди рассматривали НАТО как способ расширения мощи США и устрашения стран, которые, как Россия, выступали против такой экспансии.