Я метнул взгляд на Эритора, тот стоит красный как рак, голова виновато поникла.

– Виллейн! Я думал – всё пропало, когда нас бросили в Магикус.

Я демонстративно отвернулся, сжав кулаки. Процедил сквозь зубы:

– К чему клоните, Ваше Высочество?

Принц прошёлся туда-сюда, взгляд в никуда, встал напротив. Проговорил мёртвым голосом:

– Прямо сейчас беглецов, я имею в виду ваших мелкиндов, окружают отборные войска. С ними Веррат и кое-кто из моих людей. Они будут ждать… сутки. Отмены приказа!

Каждое слово втыкается как метательный нож. Надеюсь, я не дрогнул лицом.

– Мне дела до них нет! Я вырос в людской семье, мелкинды мне никто! – с жёсткой усмешкой проговорил я.

Эйри не выдержал.

– Объясните толком, о чём речь?

– Нам стало известно – спасибо брату, – принц потрепал Эритора по голове, тот безучастный, – что Виллейн скрывает важную весть. А именно: легендарный Золотой Талисман падёт меньше чем через день! Кто завладеет, получит магический артефакт невиданной мощи. И это не единственное свойство, так мне сказал… не важно, кто. Главное, чтоб его заполучили мы! Иначе, что скажем народу спустя время? Все ждут возвращения магии, и мы просто обязаны добыть! Это вопрос жизни королевства! Сложность в том, что подробности, место падения знает Виллейн. И вряд ли поделится с нами… добровольно. Сэр Эйри! Вы отправитесь с ним.

Эйри поклонился, но мне кажется, скрывает недовольство.

Глаза Джетсета разгорелись страстью. Из него выйдет умелый правитель. Я вспомнил Рилайну. Правитель, который не остановится ни перед чем.

Будто в подтверждение моих мыслей, Джетсет хлопнул в ладоши ещё раз. В кабинет ввалились стражи, нависли позади всех нас, морды – камень ешь.

– Я почти поверил тебе, мелкинд, что судьба соплеменников безразлична! Почти, но не совсем. Но пусть так. Увы, не могу, не имею права рисковать! Слишком многое зависит от тебя. Я знаю, кто точно дорог. Тот, кого спасал раз за разом!

Джетсет развернулся к страже.

– В кандалы его, в отдельные покои и приставьте охрану! – рявкнул Джетсет, показывая на Эритора!

Я не успел слова молвить, как мальчишку обступили. Эритор вывернул голову посмотреть на принца.

– Не-ет! Отпустите! Ты называл братом!!!

Джетсет вздохнул с сожалением, и мне кажется – искренне.

– Быть королевской крови непросто. Брат. Прощай, на всякий случай.

Я метнул взгляд, полный ненависти. О, если бы ненависть могла испепелять!

Эритор поник, сгорбился, попытался вырваться из кольца стражи, но держат стальными руками. Бросил отчаянный взгляд – на меня!

– Отпустите мальчишку. Я сделаю, что должен, – глухо проговорил я.

– Чудесно! – воскликнул принц и делает знак охране. – Будь ты посговорчивей или жаден до золота, искал придворной должности – могли обойтись без ненужных угроз. Но, увы.

Стражи отступили на шаг, всё равно бежать некуда. Губы Эритора крепко сжаты, голубые, почти синие глаза странно расширены, будто видит вдали. Мальчик расправил плечи, проговорил глухо, но в голосе грохот лавины.

– Прости, Виллейн, я… я виноват!

Пальцы Эритора нащупали рукоять, и прежде чем кто-то сделал шаг, он бросился на кинжал.

– Не-е-ет! – услышал я свой голос, рванул с пола Эритора за плечи, такого тяжёлого, перевернул, страшась увидеть кровь.

Навалились разом, я вдарил, но меня оттащили и выворачивают руки, я, не жалея себя, извиваюсь, бью ногами. В кулаке тот самый нож, на серебре лезвия кровь. Перекошенное лицо Хурбиса плывёт совсем близко, глаза выпучены, вельможа завалился куда-то вниз.

Мелькнул кулак в рыцарской перчатке, челюсть взорвалась болью, голоса улетели ввысь и вдаль. Последняя мысль: как рассказать Унрулии?

Потом всё померкло.

Вверх, вниз, вверх, вниз. Я раскачиваюсь как на волнах, в теле приятная истома, веки прикрыты. Если б не челюсть, что болит нестерпимо, можно и вздремнуть.

Я с трудом пошевелил пальцами. Кисти перетянуты слишком туго, пара петель верёвки вокруг луки седла не даёт даже почесаться. Ноги привязаны – к стременам. Подо мной та самая кляча из дворцовой конюшни, серой масти в яблоках, дрожит в коленях при шаге, шея опущена, как хвост побитой собаки.

– Н-но, старая! – долетел возглас спереди, повод дёрнулся, потащил. Кляча сделала полдюжины бодрых шагов и замедлилась вновь. – Так за неделю не добраться! Неужели во всём городе не нашлось доброго коня!

Я приоткрыл веки увидеть чёрный конский круп и, повыше, широкую спину сэра Эйри. Рыцарь по шею закован в блестящий металл, шлем на завязках возле бедра. С другой стороны седла приторочен мой меч, сам Эйри предпочитает булаву и секиру. А вот копьё пришлось оставить вместе с оруженосцами и прочим людом.

– Ваш конь вполне добр. Можем поменяться! – отозвался я. Эйри хмыкнул, не оборачиваясь.

– Наслышан, мелкинды искусные наездники. Пожалуй, оставим как есть.

Беспокойство Эйри напрасно: пара часов пути и лошади не понадобятся – впереди горы! Сизые громады вырастают с каждым часом, склоны, заросшие до половины редколесьем, подсвечены полуденным солнцем. Тёмные треугольники вершин будто вырублены в горизонте и вместо синевы обнажилась гранитная поддёва.

Эйри полез копаться в подсумке, рука не расстаётся с латной перчаткой, выудила неуклюже карту. Рыцарь качнул головой, резко обернулся, грива золотистых волос разметалась по плечам. На лице камнем застыли, высечены раз и навсегда, черты: массивные дуги бровей, усталые складки вниз от кончиков губ, морщинки лучиками от уголков глаз.

– Дорога к вершине одна и ведёт через ущелье Давящих Скал. Хорошо бы миновать засветло, не хочется лазить по кручам впотьмах!

– Название не очень, – заметил я.

– Название древнее. Дальше на карте отмечен замок местного барона, оставим там лошадей. Что-то слышал о нём?

Я усмехнулся. И промолчал.

– Послушай, колдун! У нас общее дело. Мне жаль, что так вышло с мальцом, но нужно думать о будущем. Талисман чрезвычайно важен, слишком, чтобы владел кто-то один! Уверен, уладите разногласия, договоритесь с принцем по возвращении, и тебя ждёт неплохое будущее!

В синих глазах Эйри не прочесть более сказанного, тон ровный. Я окликнул рыцаря.

– Сэр Эйри! Как так, вы, доблестный рыцарь, повидали немало битв под знаменем короля…

– Джерон не вёл войн, случались пограничные стычки. Он был удивительно мирным. Слишком мирным, как показало время, – откликнулся Эйри, дёрнул за повод моей клячи. Та снова выдала бодрых три шага, и мы поравнялись.