– И послужат ещё, как только дадите ключ.

Правитель подошёл на шаг ближе.

– Слушай внимательно, не перебивай. Кристаллы поверх пиларов – источник магии, но всё же их роль незначительна…

Правитель исчез за дверью обшарпанного дома, подручные мягко, но настойчиво вытолкали из тупика вон. Я иду на Горелую площадь, спасать, нет, на этот раз наблюдать за спасением злополучного Джетсета.

Уже на полпути, как у городских ворот бахнуло, в небо кометами взвились камни, совсем рядом шлёпнулись чьи-то ноги в сапогах дорогой серой кожи. В голове лишь одна, тревожная мысль, я бросился на поиски Раифы и Эритора.

Возле городских врат преисподняя. Взрывом разметало барбакан, тлеет острая щепа телег, камень разбит в кучи щебня. В окрестных домах повыбило окна, у ближних валятся наружные стены.

Телеги перевёрнуты целиком вместе со скарбом, тюки с вещами раскиданы вокруг, рядом сгрудились выжившие, как мелкинды, так и иной люд.

Я мечусь от телеги к телеге, помогая выбраться придавленным, переступая через мёртвых, затыкая уши на стоны и плач. Везде боль, стенания, проклятия в адрес любого, кто на ум придёт.

И совершенно непонятно, что случилось.

Одуревший стражник слепо бредёт среди обломков, правая половина тела залита кровью. Замер, руки потянулись снять шлем. Трясёт головой как пёс.

– Что!!! Здесь!!! Случилось?! – прокричал я в глухие уши.

Покрытый копотью палец стража прочистил ухо, на ногте лаково блестит кровь. Скорее догадался, чем услышал вопрос, проорал в ответ:

– Взорвалось! В повозке! Сработал охранный оберег и ба-бах! От сержанта только шлем, сапоги и нагрудник, а мелкинда того, проклятого, в клочья! Сколько народу погубил, сволочь! Все они сволочи!!!

Я поспешил убраться, пока стражник не протёр как следует глаз.

Я обошёл пострадавших, мимо дребезжат на выезд телеги, кто-то счастливо не успел к взрыву, отделался испугом. Раифы, как и Шверге, нигде нет. На вопросы пара мелкиндов отмахнулись – не видали вовсе.

Я решил с отчаянной надеждой: застряли дома, ещё не собрались. И поспешил на Горелую площадь. Горожане, оторванные от утренних забот звуком взрыва, выскочили из домов узнать, что к чему. Узнав, – такие дела происходят! – не возвращаться же обратно. Махнули рукой на чужаков-мелкиндов, попёрли потоком смотреть на казнь. Все подходы к площади запружены, люди стоят плотно бок к боку, и мне не удалось протолкаться к центру, лишь к краю линии домов, что вокруг. Я вскочил на камень, тот давным-давно вывалился из фундамента, снизу мечет злобные взгляды увалень, только что сам хотел усесться. Я нащупал рукоять меча, и взгляд исчез, испарился. Я кивнул довольно – так-то!

Клинок – хорошая вещь, избавляет от проблем одним наличием. Правда, кличет иные.

Я окинул взглядом площадь. Народ устал ждать, пока бейлиф перечислит все умыслы и злодейские планы Джетсета. Принц замер, вытянувшись в рост, руки связаны за спиной, нос высокомерно вздёрнут. Портит вид петля вокруг шеи.

Бейлиф выдохся, перевернул пергамент, брови домиком жалобно полезли на лоб, не найдя, что ещё зачитать. Сделал жест палачу, тот взялся за рычаг. Джетсет прокричал:

– Слово! Дайте сказать! Последнее слово!

Децимарий из фракции костра проорал:

– Обойдёшься! Нечего слушать лживые речи!

Поглядел на людей, ища поддержки. Раздались слабые возгласы, но в целом понятно – народ бы послушал. Вперёд вышел децимарий из свиты Третьего.

– Пусть говорит! Может, покаяться хочет!

И на этот раз смешки жидкие. Передержали людей, всем не терпится разойтись по кабакам, за кружкой обсудить: такой высокомерный принц, а дрыгал в петле ногами ровно простолюдин.

– Люди! Люди некогда славного города Дециара, столицы королевства Ретуния! – начал Джетсет. – Мне предстоит умереть, болтаться в верёвке как гнусному вору, но знайте! Я, наследный принц королевства, сын короля Джерона, пришёл к вам как освободитель! Избавить от гнёта Шестёрки! Этих лжецов и кровавых убийц!

Народ на площади притих, слушают разинув рот, рядовые децимарии взялись крепче за копья. Подручный Третьего и в ус не дует, кивает благодушно на каждое слово. А вот коллеги как багровый уголёк проглотили. Джетсет продолжил.

– Вы знаете, один из них, Шестой, уже мёртв! Погиб от моей руки в Цирке Магикус! Правители чуют угрозу, хотят казнить не за вторжение! Я с верными рыцарями освобожу вас от кровавых тиранов! Я знаю правду!

Раздались крики: какую правду? Я уже догадываюсь, что Джетсет скажет и почему Третий предпочёл выставить в первую шеренгу меня.

– Шестёрка казнит, чтобы заткнуть рот! Но они просчитались, нельзя лгать своим подданным, правда священна! Правда найдёт путь к сердцам и душам, к вашим сердцам!

Командиры децимариев делают жесты, вот один подскочил к подручному Третьего, что-то яростно шепчет на ухо. Тот покивал, соглашаясь, но ничего не делает.

Сразу в нескольких местах площади крик. «Обманывают!», «Предатели!», «На костёр самих!», «Проклятая Шестёрка!». К месту казни пробрался, путаясь под ногами, юродивый. Весь перемазан соплями, голова в струпьях. Открыл гнилой рот, шибануло через всю площадь так, я чуть с камня не слетел.

– Скажы, прынц, не томи! Люди, шмотрите, до сего довела Шыстерка! – прошамкал беззубо обиженный на ум калека, показывает на себя. – Шмотрите на меня, дурак дураком, и то ражумею – фрут они фсё!

– Да, лгут! – яростно выкрикнул Джетсет. – Магия! Магия не пропала! Они сами… аг-х-хр!

Командир одного из отрядов децимариев с выпученными глазами подскочил и дёрнул за рычаг. Джетсет исчез в люке в днище телеги, но верёвка ожидаемо лопнула за миг до рывка. Толпа дружно вздохнула. Тотчас с разных концов крики «бей», «спасай принца», в децимариев полетели камни. Юродивый показал неожиданную прыть, вырвал копьё у зазевавшегося стража, кончик вошёл в брюхо соседнего.

И пошла свалка. Меня унесло с камня, стараюсь пробраться к Джетсету. Справа и слева выныривают рожи, кулаки свистят над головой. Ряд децимариев смяли мгновенно. С окрестных домов, из узких окон-бойниц посыпались стрелы, там и сям закричали раненые, но целят в центр, где принц. Его уже прикрыли телами люди Третьего, на ходу скидывают рясы, под ними королевские цвета – цвета Джетсета! У телеги мелькнуло знакомое лицо, я узнал Хурбиса, в руке тонкий клинок.

Косой дождь стрел загустел, с крыш коротко тренькает, люди начали падать и с арбалетными болтами в груди. Ещё миг, и толпа в ужасе откатится, бросив раненых и убитых. И это конец, бунту не суждено перейти в восстание! Я присел, натянул куртку на голову, как пустынник. Сосредоточился, перед внутренним взором все амулеты и обереги на площади, а их немало! Никогда не творил магии столь быстро. Резко выпрямился, гляжу наверх. В чистом небе сгустилось облако, с каждым биением сердца чернеет, подул резкий тёплый ветер. Громыхнуло, я спустил невидимую привязь. Дюжины слепящих молний ударили в окна, по крыше, лопнула кладка стен, черепица веером, на головы толпы посыпалось огненное крошево. Поток стрел иссяк.