– Что ты делаешь? – спросила я, когда она втиснула их между диваном и Броэмом, перевернув Броэма на бок.

Она обратилась к Броэму, а не ко мне:

– Ты не будешь сегодня спать на спине, – сказала она четко и внятно. – Оставайся на боку. Ведро будет прямо здесь. Ладно?

Броэм издал звук согласия, не открывая глаз.

Эйнсли снова на меня посмотрела.

– Если он будет спать на боку, то не сможет подавиться рвотой. Лучше перестраховаться, чем потом пожалеть.

– Черт побери, с каких пор ты у нас эксперт по пьяницам? – недоуменно спросила я.

– Колледж изменил меня. Я многое видела, Дарси.

– Черт. Уважуха.

Учитывая, что сейчас было почти два часа ночи, Эйнсли, по понятным причинам, отправилась спать. И вдруг осталась только я. Я и очень пьяный парень, который, может или нет, мой друг. Сложно что-то сказать по этому поводу.

Честно говоря, это относилось к большинству людей в моей жизни.

Вздохнув, я села на пол напротив дивана. Я уже должна была спать, но адреналин поддерживал мое бодрствование. Помимо этого, я хотела немного задержаться, на всякий случай.

Броэм уже крепко спал, прижавшись щекой к руке. Дыхание его было ровным. Это же хорошо, да? Не о чем беспокоиться.

Я надела один наушник, оставляя другое ухо свободным, чтобы услышать, если что-то произойдет, и включила фильм на телефоне.

На середине фильма я начала засыпать. Броэм пошевелился.

В темноте я только могла разглядеть его большие, проницательные глаза. Эти впечатляющие, красивые глаза. Он медленно моргнул, длинные и густые ресницы коснулись верхней части его скул.

– Дарси?

– Да?

– Почему ты приехала за мной?

– Потому что была нужна тебе.

С широко раскрытыми глазами Броэм уставился на меня, рот его двигался. Все, что я хотела сделать в тот момент, о чем все внутри меня кричало и побуждало сделать, – это наклониться и обнять его. Погладить его по волосам и пообещать, что всегда буду рядом, когда буду нужна ему. Провести кончиком пальца по изгибу его шеи вниз к плечу и убедить его, что он ничего не сможет сделать, чтобы заставить меня бросить его.

Но я не могла этого пообещать, потому что однажды уже бросила его.

И ценой этого было осознание, что я больше ничего не смогу сделать. Я больше никогда не смогу к нему так прикасаться.

Я никогда не смогу его снова поцеловать.

И не смогу вспомнить, каковы на вкус его губы. И тогда все станет так, как будто ничего и не произошло.

И хуже всего было то, как он смотрел на меня, слегка приоткрыв рот, наклонив подбородок и тяжело дыша. Он выглядел так, будто хотел, чтобы я его поцеловала. В тот момент в тишине и темноте я чувствовала, что если наклонюсь, то, возможно, он сократит расстояние между нами. Возможно, притянет меня к себе, поцелует так, как я не позволила ему в первый раз.

Но. Я не могла.

– Как ты себя чувствуешь? – прошептала я.

– У меня болит голова.

– Попей немного воды.

Покачиваясь, Броэм приподнялся и взял стакан из моих рук. Его пальцы коснулись моих. Я не делала этого намеренно, но мне стало стыдно за дрожь, пробежавшую по плечам.

– Финн рассказал тебе о Вайноне? – спросил он, заплетаясь.

– Да. Поэтому он позвонил мне. Мне жаль, что вместо нее ты застрял со мной.

Броэм снова окинул меня серьезным взглядом.

– А мне нет.

Да ну, я устала критиковать чужих девушек, поэтому проигнорировала его.

– Сегодня только я и Эйнсли, – сказала я, пока он делал маленькие и медленные глотки.

– Рядом с твоей одеждой лежит полотенце. Можешь сходить в душ, если хочешь. Мы спим наверху, так что это не разбудит нас. Кажется, должна быть новая зубная щетка в ванной. Не стесняйся, можешь взять.

Броэм моргнул, пытаясь переварить информацию. Мне пришлось напомнить себе, что если он в сознании, то это не значит, что он трезв.

Мне стало стыдно за дрожь, снова пробежавшую по моим плечам.

Аккуратно, насколько возможно, пытаясь не расплескать воду, он поставил стакан на ковер. Начав переворачиваться, он приблизился ко мне – дыхание перехватило, и я быстро отпрянула. Пришлось отодвинуться подальше из-за сильного желания позволить нашим губам соприкоснуться.

Броэм окинул меня взглядом, когда я отодвинулась назад. Взгляд его все еще был рассеянным, но уже достаточно проницательным. Он откинул голову, посмотрев на меня и не сказал ни слова.

Ни единого слова.

Так что, сглотнув, я встала.

– Если понадоблюсь, я буду наверху. С тобой все будет в порядке?

Его лицо окаменело.

– Да, – сказал он непринужденным тоном, чтобы не казаться разочарованным.

– Ладно. Спокойной ночи.

Он закусил нижнюю губу и потом кивнул.

– Спокойной.

Бедного Броэма половину следующего утра рвало в ванной.

К счастью для меня и Эйнсли, он оказался способен использовать туалет, так что в ведре не было необходимости, но все равно звуки до нас доносились ужасные. После завтрака Эйнсли резко заметила, что не может снимать видео с такой фоновой музыкой. Я предложила, чтобы она создала что-то уродливое и свалила все на обстановку. Она не нашла эту идею такой же забавной, как я, но смягчилась, когда Броэм, одетый только в носки, нижнее белье и блестящий свитер, как зомби, подошел к дивану, чтобы свернуться в клубок.

– Я могу постирать это и высушить, – предложила я, показывая на его одежду. – Ты, вероятно, не очень хочешь снова это надевать.

– Я не могу просить тебя стирать мои вещи, – простонал Броэм, зарываясь лицом в подушку. – Это унизительно.

– Да, но тебе не стоит обращать на это внимания.

– Прости. – Он посмотрел на меня из-под подушки глазами, полными раскаяния.

– Не беспокойся об этом. Тебе лучше быть здесь, чем у себя дома.

Он съежился и кивнул, а я удалилась, чтобы привести в порядок его одежду. Финн предложил побыть у него, как только Броэму станет лучше. Но Броэм не проводил и двадцати минут без рвоты, так что пока без вариантов.

Судя по звукам, он вернулся в ванную. Я подождала его в гостиной, но, когда он не вернулся спустя довольно долгое время, пошла проверить. Постучав в дверь, я спросила, все ли в порядке.

– Ага, – слабо ответил Броэм. – Можешь войти, если хочешь.

Он стоял на коленях перед унитазом, отдыхая на нашем пушистом сером коврике. Голова склонилась набок, а плечо покоилось на холодной керамике сидения. Волосы прилипли к потному лбу, а лицо побледнело. Когда я вошла, он не открыл глаза.