Вдруг дверь комнаты скрипнула, отворилась, и в комнате появился рослый мужчина в белом халате. Надежда припала к прорезям в стенке, вгляделась в вошедшего – и узнала в нем доктора Сергиенко.

Значит, это он – засланный в клинику злодей? А с виду вполне приличный человек! Врач, давал клятву Гиппократа! Да, внешность бывает чрезвычайно обманчивой!

Надежда замерла, превратившись в зрение и слух.

Сергиенко стремительной походкой пересек комнату и отдернул занавеску, проговорив:

– Ну-с, как мы себя чувствуем?

В ответ донеслось возмущенное бормотание.

– Да что же это такое?! – воскликнул доктор. – Ничего нельзя поручить младшему персоналу, непременно все перепутают! У него же водобоязнь! Подождите, Ползунков, сейчас я пришлю за вами санитара, вас отвезут по назначению…

Он вышел из-за занавески и быстрыми шагами покинул комнату.

Надежда хотела выбраться из шкафчика, чтобы догнать Сергиенко: ведь он, наверное, увидев подмену, пошел в кабинет ароматерапии, чтобы там расправиться с Еленой!

Но дверцу шкафчика, как назло, заело.

Пока Надежда с ней возилась, дверь кабинета водных процедур снова открылась, негромко скрипнув.

Надежда замерла и выглянула в прорезь.

В помещение крадущейся походкой проскользнул человек в длинном халате с опущенным капюшоном, закрывающим лицо. Оглядевшись по сторонам, он беззвучно приблизился к пластиковой занавеске, за которой в ванне лежал несчастный Ползунков.

На фоне полупрозрачной шторы Надежда увидела склонившийся над ванной силуэт. Руки неизвестного протянулись вперед, чтобы сомкнуться на горле жертвы…

Это была в точности та картина, которую Надежда представила себе час назад, перед тем как поменяла назначения в сестринской. За одним исключением – в ванне лежала не Елена Северцева, а злополучный, ни в чем не повинный Ползунков.

В голове Надежды одновременно промелькнули две мысли.

Во-первых, доктор Сергиенко не убийца, он приличный человек и, наверное, хороший врач.

И во-вторых, если сейчас убийца утопит Ползункова, его смерть будет на ее, Надежды, совести!

Дверца шкафа все еще не открывалась, и Надежда закричала во всю силу своих легких, чтобы привлечь внимание персонала клиники.

Впрочем, одновременно с ее криком из-за пластиковой занавески раздался еще более громкий вопль:

– Это он! Он! Держите его!

В ту же секунду в кабинет вошел прежний санитар. Первым делом он покосился на шкафчик, из которого доносились крики Надежды, затем – на занавеску. Надежда на всякий случай замолчала, из-за занавески же по-прежнему неслись крики и звуки борьбы. Санитар решил со шкафчиком разобраться позднее и бросился к занавеске.

Впрочем, он не успел еще до нее добежать, как оттуда вылетел человек в халате с капюшоном. Едва не свалив санитара с ног, он убежал прочь, а следом за ним появился голый Ползунков. Лицо его было красным от волнения, он размахивал руками и кричал:

– Держите его! Это он, он!

– Ты куда это собрался, Ползунков? – Санитар схватил больного за локти и силой усадил его в кресло. – Сиди спокойно, если не хочешь по шее получить!

Санитар швырнул несчастному Ползункову халат.

– Но это же он, он! – не унимался пациент. – Его надо поймать! Его надо задержать!

– Ну хоть бекать и мекать перестал! – проговорил санитар.

В этот момент Надежда сумела наконец справиться с дверцей шкафчика и выбраться на свободу. Но в это же время в комнату ворвались еще несколько человек – два санитара, три медсестры и возглавляющий их доктор Сергиенко. Так что в суматохе эффектное появление Надежды из шкафа осталось незамеченным.

– Кто здесь кричал? Что случилось? – строго осведомился доктор.

– Да вот он кричал, – ответил санитар, указав на Ползункова. – Что-то вообразил и разорался…

– Он был здесь! – воскликнул Ползунков, пытаясь встать. – Он хотел меня убить!

– Только не волнуйтесь, Ползунков! – попытался успокоить его доктор. – Сейчас мы сделаем вам укольчик, и все будет хорошо! Надо же, депрессию как рукой сняло…

– Не надо укольчик! Он действительно был здесь! Его надо задержать!

Надежда могла подтвердить слова несчастного пациента, но перед ее глазами предстала фигура в халате с капюшоном.

Здесь у него ничего не вышло, но сейчас он разберется, узнает, куда отвезли Северцеву, и доведет свое черное дело до конца!

Нужно его остановить! Нужно спасти Елену!

И Надежда бросилась прочь – в кабинет ароматерапии, решив, что за Ползункова она заступится позднее. Сейчас, во всяком случае, его жизни ничто не угрожало.

Кабинет ароматерапии располагался выше этажом.

Это была просторная светлая комната, для усиления целебного эффекта заставленная цветущими комнатными растениями в горшках и кадках. Здесь были герань и гибискус, бегонии и розы, азалии и фиалки. Среди всего этого великолепия размещалось несколько кабинок, в которых пациенты проходили сеансы ароматерапии, то есть по-простому – их лечили приятными, успокаивающими или бодрящими запахами, в зависимости от назначения врача.

Из установленных среди цветов динамиков раздавалась негромкая, спокойная музыка, иногда сменяющаяся шумом моря или вздохами ветра в ветвях деревьев.

В глубине помещения дремала над раскрытой книгой пожилая медсестра, перед которой стояли часы, отмеряющие продолжительность процедуры.

Войдя в кабинет, Надежда внимательно огляделась по сторонам. Первым делом она отметила отличное состояние растений. Все они были свежими, с пышной зеленью и яркими, обильными цветами. Ясно было, что ими кто-то постоянно занимается – профессионально и с любовью.

Порадовавшись за цветы, Надежда по очереди заглянула в кабинки. Две из них были пусты, в третьей дремал симпатичный старичок с тем беззаботным выражением на лице, которое бывает только в раннем детстве и в глубокой старости.

В четвертой кабинке полулежала на кушетке Елена Северцева. На ее лице было то же, что всегда, выражение пустоты и безразличия. Ни волшебный аромат цветущих апельсиновых деревьев, ни льющаяся из динамиков чарующая музыка ничуть не трогали ее, не проникали в глубину ее сознания.

Убедившись, что Северцева пока в порядке, Надежда заняла позицию за большой кадкой с цветущим гибискусом.

Едва она успела там спрятаться, как дверь кабинета открылась и вошел пациент клиники Фунтиков – тот самый, который вел непримиримую и неравную борьбу с комнатными растениями.

Надежда отступила еще глубже в свое укрытие – ей вовсе не хотелось, чтобы этот надоедливый псих в такой важный момент привязался к ней с разговорами.

Фунтиков огляделся по сторонам и прямым ходом направился к кабинкам. При этом он совершенно равнодушно проходил мимо горшков с растениями, никак не показывая своего страха или неприязни.