Волнение, ужас и… возбуждение? Я уже испытывала нечто подобное рядом с Арсом, но это была лишь толика от того, что я чувствовала сейчас. В любовных романах эти ощущения описывали как накатывающие волны кипящего океана, и в каком-то роде это так и было.

Кожа моя стала настолько восприимчивой, будто ее обожгли. Я чувствовала каждое касание, малейшее перемещение чужих пальцев по моей спине, даже легкое сжатие.

У меня не было перчаток, как у некоторых дам, так что теплые, чуть шершавые пальцы, в которых тонула моя ладонь, я ощущала отчетливо.

Никогда еще мне не приходилось испытывать нечто подобное, когда от малейшего касания тебя выгибает навстречу мужчине. Он обрисовывал мой позвоночник, словно художник разрисовывал холст незамысловатыми узорами.

Потерялась. Глядя в блеклые серые глаза, я потерялась, потеряла счет времени, оглохла, перестав слышать музыку, и забыла, где вообще нахожусь.

И это было странно. Мы даже не говорили все то время, пока танцевали, однако казалось, что между нами установлена иная связь. Взглядом, жестом, легкой, едва заметной улыбкой этот человек рассказывал мне гораздо больше.

Намного больше, чем я хотела знать.

Незнакомец смотрел только на меня.

Музыканты доиграли, но меня из тесных объятий так и не выпустили.

– Ты уже догадалась, душа моя? – мягко, обволакивающе звучало каждое слово, вызывающее во мне внутреннюю дрожь.

Я не думала. Единым взмахом доставая из беспорядочных слоев черной юбки короткий меч, я не думала ни секунды, намереваясь всадить тонкое лезвие прямо в сердце ненавистного герцога, но он слишком легко перехватил мою руку.

Перехватил и надавил на запястье так, что я приглушенно вскрикнула от боли и выпустила оружие из вмиг ослабевших пальцев.

Короткий меч с громким звоном упал на каменный пол, разбивая образовавшуюся тишину, окончательно привлекая к нам все внимание гостей. За этот непродолжительный миг незнакомец снял личину и превратился в герцога Рейнара ар Риграфа, захватчика моих земель, убийцу моих родителей.

Теперь его глаза казались жидким серебром.

– Не ожидал, что ты осмелишься, душа моя, – улыбнулся он одобряюще, а нас слышали и слушали все. Абсолютно все. – Впредь не стану тебя недооценивать. Не составишь ли мне компанию? А впрочем, ты ведь не можешь ответить, верно? Все правильно. Не стоит принимать напитки или еду от незнакомцев, ведь подчиняющие зелья хоть и запрещены, но до сих пор охотно используются в империи. Пойдем, – протянул он мне открытую ладонь, предлагая вновь вложить в нее свои дрожащие пальцы. – У меня к тебе есть разговор.

Я шла. Действительно шла против своей воли, с каждой секундой ощущая все сильнее, как ослабевает воздействие магического зелья. Мой организм сам вытягивал чужеродные чары без моего на то желания. Пусть и с опозданием, но сработал защитный механизм, однако вытягивал слишком медленно, фактически парализованный ядом, бороться с которым под его же воздействием было трудно.

Миновав бальный зал, мы невозмутимо прошли через главный и под всеобщими изумленными и любопытными взглядами, так и держась за руки, начали подниматься по широкой лестнице на второй этаж.

Страшно было до безумия. В какой-то момент там, в зале, я даже поверила в то, что Зверь попросту читает мои мысли, ведь я думала ровно о том, о чем он говорил, но переживала на этот счет зря.

Просто для него я оказалась предсказуемой. Мы оба недооценили друг друга, но в самое ближайшее время я намеревалась это исправить.

Шаг, второй, третий. Коридор второго этажа казался все тем же. Когда мужчина толкнул четвертую справа светлую дверь, я уже знала, что там находится комната отдыха, где отец по обыкновению уединялся для бесед с друзьями. Однако даже не подозревала, что меня в ней попросту запрут, едва я переступлю порог.

– Сбежать ты все равно попытаешься, едва действие зелья прекратится, так что предупреждать ни о чем не буду, – бессовестно усмехнулись за порогом, пока меня разрывало от ненависти и злости. – Но ты не скучай, я очень скоро вернусь. Быстрее, чем ты сможешь предпринять что-то по-настоящему действенное.

– НЕНАВИЖУ! – зло процедила я, наконец сумев уничтожить часть чар.

Меня всю трясло от напряжения и несправедливости, что царила в этих стенах.

– И ты снова удивляешь, душа моя. Пожалуй, мне стоит поторопиться.

Действие запрещенного зелья целиком и полностью прекратилось лишь спустя минуту и сорок шесть секунд. Возможно, времени прошло даже больше – все, что мне оставалось, так это считать в уме, признавая собственное бессилие, но, как только чужеродная магия окончательно переработалась моим даром, я не стала терять ни мгновения.

Схватив уродливую вазу, подаренную графу Эредит кем-то из дальних родственников, я накрепко прижалась к стене у двери. Вазу приходилось держать двумя руками прямо над головой, что было несколько неудобно, но я бы сейчас что угодно выдержала, лишь бы устранить несправедливость.

Герцог Рейнар ар Риграф убил моих родителей, захватил мой дом, наши земли и должен был за это поплатиться. Даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.

Дверь открылась еще через несколько минут. К тому времени руки мои уже затекли и начали трястись, но этот незначительный факт нисколько не помешал мне воплотить задуманное.

То есть замахнуться-то я замахнулась, а вот разбить тяжелую стекляшку о чужую голову не смогла.

Потому что руки мои снова поймали. Причем оба моих запястья герцог перехватил одной левой, правой рукой отобрав злосчастную вазу. Она в целости и сохранности вернулась на каминную полку.

– Банально, – недовольно покачал он головой, разве что не цыкнув, как Рич. – Ты и так напала на меня на глазах у сотни гостей. Я могу выдвинуть тебе обвинения прямо сейчас, чтобы через час уже казнить на городской площади. Разве этого мало для того, чтобы привести тебя в чувство?

– Мало! – воскликнула я, безуспешно забарахтавшись в его руках.

– И все же глупая девчонка, – едко выплюнул он, внимательно всматриваясь в мои глаза. Незаслуженное оскорбление меня остудило, чем мужчина тут же воспользовался: – Наконец у нас есть время поговорить. Ты знала о том, что несколько месяцев назад я просил твоей руки?

Сказать, что я удивилась, – это не сказать ничего. О том, что кто-то добровольно хотел взять меня в жены, я сейчас услышала впервые, но это, как и многое другое, уже не имело никакого значения.

– Вы убийца! Вы убили моих родителей! – закричала я, сомневаясь, что кто-то из гостей что-то по-настоящему услышит.

Эмоции выплескивались из меня против моей воли. Я себя не контролировала, и еще немного – бросилась бы на герцога с голыми руками. Или со способным убить магическим даром, контроль над которым держала лишь чудом.

Однако он себя спас. Всего одной-единственной фразой.