«Если уж даже тебя отчим Липецкой не ослеплял интеллектом, значит, совсем был дурак», – подумал Бабкин.

– И чем все закончилось?

Он уже понимал, чем закончилось, но все-таки хотел услышать это от самой Лосиной.

– В психушке ее закрыли. – Анжела с особым удовольствием выговорила «в психушке». – После окончания школы все поступили кто куда. Одна только Липецкая поступила в дурку.

Анжела удовлетворенно засмеялась.

– И сколько она там провела?

– Ой, это вы лучше у нее спросите! Год, что ли…

– Год?! – не поверил Сергей.

– Или два… Да какая разница!

– Безжалостная вы женщина, Анжела, – заметил Илюшин.

Анжела неспешно отхлебнула чай.

– А за что мне ее жалеть? За то, что она ручкой в меня тыкала? Гегемоном обзывала? Ножом стращала?

– Ножом? – заинтересовался Бабкин.

– «Бабочкой». Она его в кармане носила. Всем говорила, что там расческа. Но я-то видела! Она мне один раз в туалете его показала…

– За что?

Лосина осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. Ухмылка сменилась настороженной гримасой.

– А я разве помню… – мрачно пробормотала она.

Но уже одна лишь смена ее настроения говорила сама за себя.

– Анжела, а вы сами встречались с отчимом Липецкой?

– Боже упаси! – открестилась женщина.

– Тогда откуда так хорошо знаете подробности их беседы с Рогозиной? – подловил Бабкин.

В маленьких круглых глазках блеснуло насмешливое превосходство.

– Сама она мне рассказала!

– Кто, Рогозина?

– Не Шиза же! Она как была дура с прибабахом, так и осталась. Пусть как хочет рядится, но меня-то не обманешь! Я человек проницательный, скромничать не буду.

– Скромничать не надо, – согласился Илюшин. – А когда Рогозина с вами поделилась? После того, как ее план с психиатрической лечебницей сработал?

Анжела кокетливо махнула рукой:

– Да ну вас, Макар! Вы думаете, Светка меня уважала в те времена? Она только сейчас стала понимать, в кого превратилась Анжела Лосина!

«А ведь она не притворяется, – подумал Бабкин, глядя, как светится довольством ее лицо. – Лосина действительно убеждена, что Рогозина произвела переоценку одноклассников и поставила ее на почетное первое место! Как ребенок, честное слово. Глупый, жадный, противный ребенок».

– То есть Рогозина рассказала вам о разговоре с отчимом Липецкой недавно?

– Позавчера, – важно кивнула Анжела. – Во всех подробностях выложила! И про то, как Анька после больницы чуть не повесилась. И про то, как пила.

– Пила?

– Бухала по-черному! И кололась! И по рукам пошла. А потом какой-то мужик заставил ее завязать, сам бывший алкаш. Но тут не знаю, врать не буду!

– Много же вам сообщила покойная! – вырвалось у Сергея.

– Ой, разве это много! Светка мне про всех наговорила!..

– Про кого еще? – быстро спросил Макар.

И это была ошибка. Анжела Лосина считала себя очень, очень хитрой. Что такое ум, она толком не понимала, но демонстрация хитрости утверждала ее в собственном превосходстве над любым противником. Поспешность выдала интерес Илюшина, и Лосина задумалась. Мысль считывалась с ее лица так явственно, словно субтитры скользили по лбу. «Что я могу получить за эту информацию?» – прикидывала Анжела.

Жадность взяла верх даже над мечтой унизить Елину. Для Лосиной больше не имело значения, что подумает о ней Машкин супруг.

– Я бы вам сказала, – удрученно протянула она, – но ведь Света мне завещала хранить эти секреты в тайне!

Она сообразила, что за тайну и завещание эти двое должны прилично раскошелиться! В действительности больше ей рассказать было почти не о ком. Кроме Саши Стриженовой – но на этот счет у Лосиной были свои соображения.

Когда Рогозина позвонила в ее номер поздно вечером, Анжела уже засыпала. Но первые же Светкины слова согнали с нее весь сон. «Давай посидим за рюмочкой ликера? – доверительно предложила Рогозина. – Поболтаем, как в старые добрые времена…»

Никаких старых добрых времен не существовало. И уж кому-кому, а Светке об этом было известно. Вряд ли она забыла то, что сделала тогда с Анжелой…

Но Лосина улыбнулась и приняла правила игры. Если Рогозина хочет вымолить прощение за тот случай, она не станет противиться.

Светка прощения не просила, но за ликером (оказавшимся десятилетним коньяком) порассказала такого, что у Анжелы глаза на лоб полезли. Теперь стало ясно, куда после школы исчезла Липецкая! А мать-то ее врала, что Анька уехала поступать в Питер!

«Неужели она и в самом деле алкоголичкой стала?» – пугалась Лосина.

«Самой настоящей! – клялась Светка. – До белой горячки допивалась!»

Откуда у Рогозиной все эти сведения, Лосина не спрашивала. Как и о том, зачем ей все это сообщают. Какая разница! Ее выделили из всех, ее посвятили в тайну!

Ах, как жаль, что придется держать язык за зубами! Как приятно было бы прищучить гордячку Липецкую.

«Отчего же за зубами? – наивно удивилась Светка. – Завтра в сауне можешь намекнуть Аньке, что все знаешь. Посмотрим, как она запляшет! Да и Стриженовой тоже».

Анжела так и расцвела в предвкушении.

«Пускай денег предложат! – думала она теперь, глядя на Бабкина с Илюшиным и пытаясь на глаз определить стоимость их одежды. – Частные детективы всегда платят, когда им что-то рассказывают!»

В действительности, вздумай Илюшин предложить гонорар за информацию, Анжела оказалась бы в непростом положении. Почти все, что знала, она уже выложила. Но Лосина не имела привычки думать на ход вперед. Старую пословицу «Будет день – и будет пища» она давно переиначила на свой лад: «Будут деньги – там посмотрим».

«Давай, давай спроси, сколько я хочу!» – мысленно подгоняла она Бабкина. Тот представлялся ей более платежеспособным, чем Илюшин.

Но к ее острому разочарованию, оба частных детектива поднялись.

– Спасибо за содержательную беседу, – вежливо сказал Макар.

Анжела осознала, что если будет обходиться одними намеками, то останется ни с чем. Вот же тупые!

– Вообще-то у меня сейчас с финансами напряг, – озабоченно сказала она, усиленно притворяясь, что эта светлая мысль только что пришла ей в голову.

Илюшин выразил сочувствие, но это не помешало ему идти к двери.

– Света мне много любопытного порассказала! – сделала Лосина последнюю попытку и многозначительно подмигнула Бабкину: – Про вашу жену, между прочим, тоже!

Если бы Бабкин купился, Анжеле пришлось бы все сочинять, потому что про Елину Рогозина не обмолвилась ни единым словом. Но на этот раз Лосина проявила нехарактерную предусмотрительность и придумала, о чем будет врать. «О любовнике скажу. Любовник-то у каждой найдется!»