уже на английском уточнил, в этот раз возникло оживление, и вперед вышел некрупный паренек в халате и сообщил:

– Я знаю этот язык, господин.

– Хорошо. Мне нужна куфья. Новенькая, не пользованная. А лучше две. Плачу английскими фунтами.

Тот перевел, и возникло новое оживление, мне принесли стопку ковров, которые я изучил и уточнил, а где куфьи? Оказалось, ковры как прилавок, их расстелили и принесли стопку новеньких платков. Изучив их, я взял один светло-коричневый, под цвет формы, и другой белый с черными квадратиками, привык я к такому. У меня дома они есть, знаю, как использовать и стирать. Оплатил, всего по фунту за платок, однако ушел не сразу. Видимо решив, что можно еще что-то продать, те были убедительны. В общем, вырвался я с трудом, с феской на голове вместо фуражки, с отличным кинжалом, украшенным драгоценными камнями и с лезвием из дамаска. С первого же раза видно, что это не кинжал, а произведение искусства. Пару ковриков новеньких взял, и спать, и отдыхать можно, все лучше, чем на песке, ну и корзину фруктов, винограда немало, других фруктов. За полчаса потратил всю наличность, что насобирал с поля боя, включая кассу разных частей. Общая сумма за пятьдесят тысяч фунтов и около пяти тысяч американских долларов вышла. Все это и ушло караванщикам. А скупал я драгоценности или просто драгоценные камни, всю ювелирку, что у них была, и богатое холодное оружие выкупил. С небольшим сундучком. Туда все сложил, были мысли на его счет. Объехав караван, погнал дальше. А платок пригодился, намотал на шею, подняв до носа, а то ветер поднялся, песок в лицо летел, очки тоже надел, гнал дальше и в полночь добрался до аэродрома, с ходу атаковав его. Вот это было шоком для бриттов, до передовых частей Роммеля не меньше двухсот километров, множество малых опорных пунктов на пути, а тут бой начался, да еще танки атаковали. Они настолько чувствовали себя в безопасности, насколько это вообще возможно, поэтому первые выстрелы ввели их в ступор, отчего удалось уничтожить немало солдат, я по палаткам катил, давя их, стрелял по полуземлянкам. По зениткам и их расчетам тоже. По бронетехнике, что принадлежала батальону, защищавшему аэродром, не забывал.

Бой длился меньше часа, да и то так долго, потому что территорию аэродром занимал большую и народу тут несколько тысяч оказалось. Я привычным строем выдавил их за пределы аэродрома и гнал, пока не перебил всех, причем рядом с аэродромом была какая-то пехотная часть, пришлось с ходу атаковать и ее. Было до батальона солдат с пушками, дважды мне «итальянца» сжигали и один раз мой командирский, едва починить успел, но справился. Живых нет. Убедившись в этом, продал все трофеи, как батальона, так и на аэродроме, и спустился в полуземлянку, где стояла мощная радиостанция. Бензогенератор еще работал, так что, настроив на нужный канал, я стал вызывать командование Африканского корпуса. Ответил радист сразу. Сообщив ему об уничтожении крупного военного аэродрома противника, как и пехотного батальона рядом, сколько техники уничтожено, услышал другой голос.

– Я Пегас, – сообщил тот.

Посмотрев по позывным, удивился, Роммель на связи лично.

– Гудини, благодарю за уничтожение аэродрома. У меня вопрос, обязательно было уничтожать всех?

– Герр генерал, вы же уже наверняка получили информацию, что никакого Гельмута Ланге нет? Гельмут Ланге будет существовать недолго, с момента, как я покинул Берлин, и до моего возвращения обратно в столицу. У меня и звание выше, и данные другие. Я сам вызвался сюда на испытания, сделав себе качественные, но все же поддельные документы. Причина? Конечно же не генерал-рогоносец. Британские солдаты изнасиловали и убили мою невесту, что носила под сердцем ребенка, и, пока мне встретится хоть один солдат британской армии до конца этой войны, в плен брать не буду, только уничтожать. Их союзников тоже. Даже если руки поднимут, все равно. Я поклялся в этом на могиле любимой и отказываться от своего слова не буду. Я вам не подчиняюсь, и вы не отвечаете за мои действия. Вот что я вам скажу, герр генерал, я вам проложу дорогу до Суэца так, что вы пройдете до каналов как на параде на Унтер-ден-Линден. Пока же советую встать в оборону и накапливать силы. Разгромив тылы противника, ослабив его, я вернусь и вскрою оборону бриттов с тыла, и тогда пойду перед вами и доведу до каналов. На этом буду считать задание по испытанию новейшей техники выполненным. Средства эвакуации у меня свои. На награды я не претендую, официально меня тут нет и не было. Если даже найдете, я буду все отрицать.

– Я вас понимаю, Ланге, или как вас там? Но честь офицера…

– Не будет урона. Никакого урона чести, я воюю с врагами рейха, и победа пока за мной, по последним подсчетам моей группой уничтожено больше двадцати тысяч солдат и офицеров противника, и останавливаться мы не будем. Потери есть, в основном раненые, их уже эвакуировали самолетом, но, к счастью, убитых нет.

– А как же ваше посещение Тобрука? Мне уже доложили…

– Это вы о борделе? Я честно выдержал год в трауре, и я не монах. Город посетил, чтобы зайти к парикмахеру, увидел бордель и посетил его тоже. Не вижу ничего в этом такого. Да, пришлось уничтожить патруль, но ушел я чисто. На этом все, честь имею, герр генерал.

Отключив радиостанцию, продал ее и, заминировав растяжкой вход, вскочил на порыкивающий движком командирский танк, погнал его к одинокому самолету, что стоял у штаба. Это была связная машина, биплан с открытой кабиной, думаю, справлюсь. И действительно справился, поднялся в воздух и полетел в нужную сторону. Времени мало, а ведь столько нужно посетить за остаток ночи. Хорошо, что я спать лег не так и далеко от только что уничтоженного аэродрома, путь к нему занял едва ли час, правда, без учета встречи с караванщиками. А так, до другого аэродрома около ста километров, судя по скорости самолета, через двадцать минут буду там. Пленные были, я об этом генералу не докладывал, но этих пленных я брал как языков, для допроса, после которого ликвидировал. Один из языков, полковник, начальник штаба авиадивизии, что тут стояла, точнее часть по-другому называлась, просто я на свой привычный лад переделал, подробно описал, где какие самолеты дислоцируются. Он все это обязан был знать, вот и поделился со мной информацией. Надо сказать, кое-что новенькое узнал, да, этот аэродром был самым крупным, тут находился также штаб всей ВВС бриттов и их