— Неужели?

— Слишком страшная.

— Вы пришли за волосы меня оттаскать?

— Да нет.

— Тогда зачем?

— Может, вы меня впустите? Поскольку вы были у меня дома и познакомились с моей семьей — по крайней мере, на расстоянии, — может, вы окажете мне услугу и дадите взглянуть на свои… частные владения.

[Слышен звук отпирающейся двери. Внутренние камеры фиксируют, как входит Шерри Томас, а за ней Саманта Сеймур.]

— Чашечку чая не желаете?

— Мне чаепития ни к чему. Я просто хочу прояснить для вас несколько вещей. Прежде чем все это закончится.

— А это должно закончиться?

— Алексу это надоело. Он считает вас сумасшедшей. Он больше никогда к вам не придет.

— Правда? Может, хотя бы присядем?

— Я предпочту постоять. Занятное у вас тут местечко. Минималистский такой уют безрадостный. Похоже на памятник.

— Чему?

— Одиночеству. А вы не пробовали купить «Правила»[12], вместо того чтоб устраивать всю эту кутерьму?

Шерри Томас садится. Она расслабленна, не суетлива. Берет сигарету — не красное «Мальборо», которое курила в присутствии доктора Сеймура, а «Вирджиния-слим» — и прикуривает.

— Я полагаю, вы сообщили Алексу о своем шокирующем открытии.

— Я не просто так замужем, со своим мужем я делюсь всем.

— Да. Это точно.

— Да вы послушайте себя! Вы же ничего ни о ком из нас не знаете.

— В действительности, Саманта, это вы ничего не знаете о своем муже. Дело в том, что я все вижу. Я моментально его узнала. Для вас он просто двухмерный. У вас есть некое о нем представление, которое нужно вам только для того, чтобы поддерживать уют в своем мирке. Но он много больше, чем вы думаете. Он отважнее и сильнее, чем вы думаете. Ему просто нужно решить несколько…

— Мне совершенно неинтересно слушать ваш напыщенный американский бред.

— Если вам неинтересно мое мнение, что же вы сами хотите сказать, Саманта?

— Не называйте меня Самантой. Мы с вами незнакомы.

— Я бы сказала, что мне кое-что о вас известно.

— Все это скоро закончится. И тогда вы сможете спокойно покончить с собой, или что там делают люди вроде вас, когда их бросают. А ведь это все время происходит, не так ли? Вас бросают.

— Вот как Алекс решил поступить. Очень жаль. С ним приятно быть рядом. Он хороший парень. И к вам, Саманта, он очень привязан.

— Только не надо рассказывать мне, как он ко мне привязан. Если вы просмотрели несколько записей, это не значит, что вы меня знаете.

— Да неужели? Но Алекс со мной очень о многом говорил. И в очень доверительном тоне.

— С этим покончено.

— Скажите, пожалуйста, потому что я не до конца уяснила. Почему это должно прекратиться?

— Потому что я поломаю его дурацкие камеры и выкину их в помойку.

— Сомневаюсь, что вы так поступите.

— Ас чего вы взяли, что вас кто-то станет спрашивать?

— Потому что если вы попытаетесь помешать нам встречаться, я расскажу ему про вас и Марка Пенджелли.

— О чем вы говорите?

— О вашем романе.

— Это абсурд.

— Правда? Вы станете утверждать, что между вами и Марком Пенджелли никогда ничего не было?

— Конечно. В любом случае вам мне доказывать нечего.

— Это так, но я знаю то, в чем уверена. Я эксперт. И что еще хуже для вас — женщина.

— Это непохоже на убедительное доказательство неверности.

— И что с того? Мне несложно будет указать Алексу нужное направление. Я уверена в своей правоте. Мне знаком язык тела. Я знаю все брачные игры. Такие как я — одинокие, покинутые люди, — изучают эти предметы на вечерних курсах. Я могу рассказать ему про вас все, даже если вы попытаетесь нам все испортить. А если он думает перестать со мной встречаться, советую вам переубедить его. Вы на это способны, в этом я не сомневаюсь. Алекс говорит, что вы сильны в психологии.

— У меня нет романа с Марком Пенджелли.

Шерри идет к комоду в углу комнаты, вынимает оттуда несколько фотографий, десять на восемь, и бросает их на стол перед Самантой. Та берет их, смотрит внимательно и кладет обратно. Фотографии, по-видимому, не произвели на нее глубокого впечатления. Шерри Томас смотрит на фотографии, не поднимая со стола.

— Пенджелли-то этот, похоже, отрабатывает по полной.

— Так и есть. Тело у него потрясающее. И фотографии хорошие. Высокохудожественные.

— Бывает, что и цифровые технологии уступают традиционным методам.

— Вы не могли бы дать мне негативы? Очень уж хорошо снято.

— С какой это стати я буду их отдавать?

— Потому что вы — убийца.

Впервые Шерри Томас выглядит застигнутой врасплох. Она молча прикуривает еще одну сигарету.

— Видите, мой муж рассказал мне все.

— Какого хера ты сюда приперлась?

— Чтобы посмотреть на врага. Немного выровнять положение. Прежде чем бесконечно повторяющаяся с тобой история случится снова, доказав неизменность твоей судьбы.

Следует долгая пауза; Шерри Томас и Саманта Сеймур смотрят друг на друга, как боксеры перед гонгом. Молчание нарушает Шерри Томас:

— Да ты и вправду хороша, Саманта. Ни дать ни взять. По видео толком не разглядеть всех твоих достоинств.

— Я думаю, мне пора. Я сказала, что хотела. Давай сюда снимки и негативы.

Становится ясно, что Шерри Томас потерпела поражение; она снова подходит к комоду, вынимает негативы и кладет их на стол перед Самантой.

— Тебе стоит сделать эту берлогу поярче. Даже если ты одинока, это не значит, что все пространство должно быть пропитано этим ощущением.

— Что еще? У меня жуткая мигрень.

— Покажите мне, пожалуйста, свою квартиру.

— Что?

— Вы как следует насмотрелись на мой дом. Мне хочется посмотреть на ваше жалкое жилище.

— Полагаю, это вряд ли получится.

— Очень даже получится. Ты будешь делать то, что я скажу. Если только не хочешь, чтоб однажды тебе совершенно неожиданно позвонили из полиции твоего родного… из той дыры, откуда ты приехала. Да и что тебе скрывать?

— Это не ваше…