Аши, улыбаясь, похлопал его по щеке.

– Эй, брат, – сказал он, – ты кажется, немножко перебрал.

Эй, Чип, ты меня слышишь?

Конечно, он перебрал, конечно, конечно. Но это не одурманило его, это расковало его. Это открыло все, что было внутри него многие месяцы. Виски было хорошее! Виски было восхитительное!

Он остановил похлопывающую его руку Аши.

– Я в порядке, Аши, – сказал он. – Я знаю, что я говорю! – Всем другим, сидящим, покачивающимся и улыбающимся, он сказал:

– Мы не можем просто сдаться и принять существующее положение вещей, приноравливаться к тюрьме! Аши, ты раньше рисовал членов без браслетов, и они были так красивы! А теперь ты пишешь только цвет, цветовые пятна.

Они пытались усадить его – Аши с одной стороны, а Лайлак с другой; Лайлак выглядела обеспокоенной и смущенной.

– Ты тоже, любимая, – сказал он. – Ты тоже принимаешь все это, приноравливаешься, – он позволил им усадить себя, потому что стоять стало трудно, а сидеть было лучше, удобней, и можно было развалиться. – Нам надо драться, а не приспосабливаться, – сказал он. – Драться, драться, драться.

Нам надо драться, – сказал он сероглазому безбородому человеку, сидящему напротив.

– Боже мой, как ты прав! – сказал человек. – Я с тобой!

Бить Уни! А как? Поплывем на лодках и возьмем с собой Армию для благой цели? Но, может быть, за морем наблюдают спутники и нас будут ждать доктора с облаками ЛПК? У меня есть идея получше, мы сядем на самолет – я слышал, что есть на острове один, который летает, – и мы…

– Не дразни его, Боб, – сказал кто-то. – Он только что пришел.

– Это и видно, – сказал безбородый, вставая.

– Есть способ, как это сделать, – сказал Чип. – Должен быть, – он стал думать о море и об острове в море, но не мог думать так ясно, как хотел бы. Лайлак взяла его за руку. – Нам надо с ним драться, – сказал он ей.

– Я знаю, я знаю, – сказала она, грустно глядя на него.

Подошел Аши и приставил теплую чашку к его губам.

– Это кофе, – сказал он. – Выпей.

Кофе был горячий и крепкий. Чип сделал глоток и оттолкнул чашку.

– Медный комплекс, – сказал он. – На 91766. Медь должны доставлять на берег. Должны быть лодки или баржи, мы могли бы…

– Это уже делали, – сказал Аши.

Чип посмотрел на него, думая, что он его дурачит, смеется над ним, как тот сероглазый безбородый человек.

– Все, что ты говоришь, – сказал Аши, – все, что ты думаешь – «драться с Уни» – все это было сказано и продумано раньше. Двадцать раз, – он приставил чашку к губам Чипа. – Выпей еще, – сказал он.

Чип опять оттолкнул чашку, покачал головой.

– Это не правда, – сказал он.

– Правда, брат. Ну, вы…

– Не правда! – сказал Чип.

– Правда, – подала голос женщина с другого конца комнаты. – Это правда.

Джулия. Это была Джулия, двоюродная сестра Генерала Костанца одиноко и прямо сидящая в своем черном платье с золотым крестом.

– Каждые пять или шесть лет, – сказала она, – группа людей вроде тебя – иногда только двое или трое, иногда с десяток – высаживается на тот берег, чтобы разрушить УниКомп. Они отправляются на лодках, даже на подводных лодках, которые строят годами, или на баржах, о которых ты сейчас говорил.

Они берут с собой оружие, взрывчатку, противогазы, газовые бомбы, всякие механизмы и инструменты; у них есть планы, в которых они уверены. Они никогда не возвращаются. Я финансировала две последние экспедиции, и я поддерживаю семьи людей, которые ушли с ними, так что я говорю не просто так. Я надеюсь, что ты достаточно трезв, чтобы понять, говорю, чтоб развеять твою бесполезную тоску.

Принять и приспособиться – это все, что возможно. Будь благодарен за то, что у тебя есть: милая жена, скоро будет ребенок и маленькая толика свободы, которая со временем, мы надеемся, увеличится. Я могла бы добавить, что ни при каких обстоятельствах я не стану финансировать новую экспедицию. Я не настолько богата, как думают некоторые.

Она смотрела на Чипа маленькими черными глазами над бледным горбатым носом.

– Они никогда не возвращаются, Чип, – подтвердил Аши.

– Может быть, они добираются до берега, – добавил Аши, – может быть, они добираются до 001. Может быть, им даже удается попасть в здание. Но дальше им попасть не удастся, потому что они исчезли. Все. А Уни продолжает работать.

Теперь Чип взглянул на Джулию. Она сказала:

– Мужчины и женщины, точно такие же, как ты. И так происходит давно, сколько я себя помню.

Лайлак сжала его руку с сочувствием. Аши снова протягивал Чипу чашку с кофе. Он замотал головой.

– Не хочу…

Он сидел неподвижно, на лбу его выступил пот, а потом он наклонился вперед, и его начало рвать.

Он лежал на кровати, рядом с ним лежала Лайлак. Она спала. За занавеской храпел Хассан. Во рту Чип почувствовал горький вкус и вспомнил о рвоте. Христос и Веи! И прямо на ковер – первый, который он видел за полгода.

Потом он вспомнил, что ему сказали Джулия и Карл-Аши. Он какое-то время лежал, потом поднялся и на цыпочках прошел за занавеску, мимо спящих Ньюманов к раковине. Он попил воды, и потому что ему не хотелось спускаться в холл, тихо помочился в раковину и тщательно ее сполоснул.

Он снова лег рядом с Лайлак и натянул на себя одеяло. Он снова почувствовал себя немного пьяным, голова болела, но он лежал на спине с закрытыми глазами, дышал легко и медленно, через какое-то время почувствовал себя лучше.

Он продолжал лежать с закрытыми глазами и думать о разном.

Через полчаса или около того загремел будильник Хассана. Лайлак перевернулась на бок. Он погладил ее по голове, и она села в постели.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, вроде, – ответил он.

Зажегся свет, и они зажмурились. Они услышали, как Хассан ворчит, поднимаясь, зевает, пукает.

– Вставай, Рия, – сказал он. – Джиджи? Пора вставать. Чип лежал на спине, касаясь ладонью щеки Лайлак.

– Прости, дорогая, – сказал он. – Я позвоню ему сегодня и извинюсь.

Она взяла его руку и прикоснулась к ней губами.

– Ты бы не смог сдержаться, – сказала она. – Он все понял.

– Я собираюсь попросить его помочь мне найти работу получше, – сказал Чип.

Лайлак вопросительно посмотрела на него.

– Все вышло из меня, – сказал Чип. – Как виски. Все вышло.

Я буду трудолюбивым оптимистичным железкой. Я приму и приспособлюсь. Когда-нибудь у нас будет квартира больше, чем у Аши.

– Я не хочу этого, – сказала она. – Но две комнаты мне бы, все же, хотелось.