Как только он начал фиксировать заметки, мир вокруг стал осязаем, наполнился объемом. Происходящее вокруг более не походило на бессмысленное чудо. Теперь это не загробный мир, царство духов, а такой же материальный мир. Потребовалось всего несколько ночей, чтобы изменились ощущения.

Всего лишь граница Обитаемых земель. Не больше.

Вот почему данаи забросили стелу, посвященную Энносигею. Они тоже ощутили эту перемену. Они завладели этим миром, в котором по случайности оказался гирциец.

Виал сетовал лишь на то, что не может воспользоваться наработками данаев. Как было бы замечательно, захвати в прошлом гирцийцы Тритогению. Тогда бы удалось завладеть архивом, библиотекой полиса. Виалу не пришлось бы тратить времени на изучения этой местности.

– Не спится? – подошел зевающий Эгрегий.

– Запоминаю звезды. Мне ведь нужно направление.

– Так чего карябаешь этот кусок. Возьми кору?

Виал с вопросом взглянул на товарища. В свете звезд его лицо казалось серым, лишь за спиной сверкал яркий огонек – в десяти футах тлели угли костра. В лагере ворочались две тени.

– Это как же?

– Завтра покажу.

Зубы Эгрегия сверкнули, отразив свет звезд. Виал специально уходил дальше, чтобы свет от костра не мешал его изысканиям, а он сам не беспокоил товарищей. Все равно ночные отлучки заметил Эгрегий. Эти дни он старался как можно больше времени проводить с Виалом, словно стыдился того, что покидает его.

Эгрегий показал на следующий день, как использовать кору. Виал сразу же оценил метод, перенес заметки с глины на новый материал. Заметки хоть менее долговечные, зато легкие и удобные. Достаточно свернуть и сложить их в кувшин, а горлышко запечатать глиной.

Эгрегий ожидал, что Виал накинет на коре схему будущего корабля, но навклеру это не требовалось. Как и многие люди до него, он строил судно руками, а не головой. Приходилось использовать простую схему, принятую у торговцев – от киля и ребер к обшивке. Тем казалось странным, что Виал сначала заготавливал доски обшивки.

Лишенный мощностей портовых мастерских, Виал пошел по простому пути. У него не было шаблона, вокруг которого настраивают обшивку, а потом только делают скелет корабля. Этот метод проще, но не для одиночного строительства.

Несколько дней работы принесли результат в два десятка досок.

Пока Виал не нашел подходящего дерева для киля, что его беспокоило.

– Придется подниматься выше. Как бы не возвращаться назад.

На холмах достаточно стволов, годных для килевой балки. На поиски Виал решил отправиться один, оставив Эгрегию задание. Не сложное, но требующее долгой работы.

– Пусть тебе поможет Мустиф или Хенельга. Закончи прежде, чем я вернусь.

– Не понимаю, зачем тебе топить доски.

– Они недостаточно влажные, а значит, что?

– Недостаточно гибкие, – предположил Эгрегий.

Виал хмыкнул и кивнул.

Требовалось прорыть новое русло, достаточно глубокое, чтобы в него можно было погрузить доски. Виал не хотел бросать доски в водосборник у лагеря или просто бросать дерево в воду. От смолистой древесины вкус воды испортится, а им еще несколько дней стоять лагерем.

Копать предполагалось руками и простыми инструментами. В глинистой почве это та еще морока. Виал запретил товарищам разбивать глину стамесками или сверлами. Не хватало еще потерять инструменты.

Чтобы облегчить задачу Эгрегий обломал несколько крупных палок, сделал скос на каждом конце. Эти скосы он обжег в костре. Мустиф спросил, зачем делать второй скос, ведь неудобно тогда налегать на пяту.

– Ага, неудобно, – Эгрегий фыркнул. Потом подумал и объяснил, ведь парень действительно не понимал. – Это ведь не железо, после пары тройки ударов или сломается, или затупится. Каждый раз бегать обжигать конец? Так в два раза меньше придется копать.

– О, разумно.

– У себя, в смысле, в Гирции я так делал. Для овец не всегда находился водопой, вот приходилось копать углубления.

Теперь это время вспоминалось с грустью. В работе пастухом много тяжелого, неприятного, но все же это хорошая работа. Сложный по своей сути труд был легким и приятным.

Теперь каждый день надо бороться с миром, чтобы только протянуть до захода солнца. И речь не об окружающем их море и варварским землям. Уже в самом Циралисе Эгрегий испытал страшное давление, возникло даже желание сбежать обратно к холмам.

К счастью, Виал оказался харизматичным типом, смог убедить отпущенника задержаться в городе.

Новое русло было очерчено Виалом на земле, рядом с ручьем. Эгрегий некоторое время стоял, держа в руках копалку. Приступать к земляным работам не хотелось. В поместье те, кто работал на земле, были самыми угнетенными. А пастухи, садовники – рабы более высокого класса. Не сравнить с мастерами, вроде конюхов или псарей, но все же выше простых крестьян.

Все эти воспоминания… Эгрегию они не казались неприятными. А ведь должны быть именно такими. Особенно сейчас, когда он стоит на пороге собственного дома. Настоящего дома. Почему-то воспоминания о работе в поместье Дуилла теперь навевают тоску.

Все из-за страха, не иначе.

Эгрегий припомнил наказ Виала: работать, а не стоять с умным видом, глазея на работающего. Навклер прав, как бы ни было страшно и тяжело, надо браться за работу. Начав, уже не удастся остановиться. Мустиф и Хенельга в любом случае помогут.

Как и опасался Виал, за килевой балкой пришлось подниматься обратно на мыс. Там на холме росли подходящие лиственные деревья. Еще спускаясь к пляжу, Виал приметил стройное тело орехового дерева. Казалось, оно лучше всего подходил для основной балки судна.

С собой навклер взял топор, пилу, скобель и моток новых канатов, что сделала Хенельга. Все это поместилось в туесок из коры, которые принялся изготавливать Эгрегий. Он наделал таких туесков десятки, словно собирался торговать ими на рынке. Просто парню нравилось это занятие, от которого была и польза – в дальнейшем эти туеса пригодятся. Хенельга уже начала собирать в них смолу.

Добравшись до рощи, Виал нашел примеченное дерево. Оно выглядело точно таким, как запомнилось: стройное, высокое. Плодов никаких не было, лишь вокруг валялись скорлупки, разбитые птицами. Эти плоды остались с прошлого года, уже не годились в пищу.

Орех был высоким, стройным. Идеально подходил для килевой