долг и прочее. Когда не можешь ходить, как раз можно думать. Ничего не мешает, — рассмеялся демон.

— Ты это по своему опыту говоришь, да? — рассмеялась я.

Мне и не вообразить, сколько времени он провёл в том подземелье.

— Я не могу сказать, что всё время там думал, — ухмылка была прямо мальчишеская, озорная. — Но поверь, случалось.

— Верю, — кивнула я. — Что предложить тебе? Поесть, выпить?

— Ничего не нужно, ты уже всё сделала для меня на много жизней вперёд, — покачал он головой. — Поэтому если придёт ещё нужда — зови, я приду. А тут, я думаю, вы уже справитесь и без меня, — он снова поклонился и исчез в чёрном вихре.

Наверное, справимся, думала я.

А потом Анри пробудился, немного поел и велел собирать совет прямо здесь, потому что необходимо принять наиважнейшее решение, а когда он встанет на ноги — одному богу известно.

41. Он будет первым

Анри смог хоть что-то соображать далеко не сразу после того, как пришёл в себя. Никогда в жизни он не испытывал такой чудовищной слабости, никогда. Неужели правы те, кто твердит о вредном влиянии на мага дьявольского сплава господина Руссо?

Он никогда не задумывался о том, откуда берутся обычные антимагические кандалы. Те были известны давно, и если очутился в них, то не можешь пользоваться силой, просто не можешь. Она есть, никуда не девается, просто никак не повинуется тебе. А тут не то, что не повинуется, а ты просто не чуешь себя, никак. А потом начинаешь чуять — чуть-чуть, медленно. И то ему больше повезло, чем Жанетте, та никак не очнётся. Но госпожа Евдокия и Асканио не теряют надежды.

Слабость и боль — ерунда, это пройдёт. Важно — что делать дальше. Сейчас разговор с братом в бреду не забылся, как мог бы забыться сон, а наоборот, помнился до последнего слова. И демон ещё, который тут крутится, и как оказалось — помогает его людям бить мятежников!

Впрочем, прихромал Максимилиан, который вдобавок к сломанной руке получил ещё и пулю в ногу, и принёс доставленные вот только что столичные газеты.

— Смотрите, отец, какая прелесть! Тут дивное о бое в долине Лягушки! И ещё о госпоже Жанне и её высочестве!

Анри сначала велел прочитать, что там пишут про Эжени. Он пока так и не понял, что произошло, за каким дьяволом их всех понесло в столицу в его отсутствие, и кто ранил Жанетту. Выслушал внимательно о том, как подлые мятежники, предводительствуемые бывшей маркизой дю Трамбле и Жанной де Саваж, разрушили здание полицейского управления Паризии, при том погибли доблестные защитники закона и порядка. Посмотрел внимательно на безмятежно щурившуюся на солнце Эжени. Ладно, он потом её спросит, что это такое, для чего им всё это понадобилось, и нельзя ли было избежать. Она, правда, взглянула на него, улыбнулась и пожала плечами — легонько так. Потом, всё потом.

Сообщения о битве на подступах к Лимею были одно другого красочнее. О том, кому продался Анри де Роган, если ему служат демоны преисподней — надо же, и о существовании преисподней вспомнили, безбожники несчастные. И о том, что небывалой силы гроза с градом на ровном месте — тоже дело рук проклятых магов. И чем меньше этих проклятых магов останется на франкийской земле, тем лучше.

— Можно подумать, они никогда не пользовались услугами проклятых магов, — горячился Максимилиан. — Было время, в очередь становились! И защитить их, и исцелить их, и одежду почистить, и парик уложить! И побриться! И дождь призвать, когда надо, и болото осушить, где лишнее! А теперь, значит, проклятые маги!

— Возможно, нужно дать им возможность жить без проклятых магов, — пожал плечами Анри.

— Вы о чём, отец? — тут же насторожился Максимилиан.

— Сейчас соберутся остальные — расскажу.

Сын и Эжени помогли ему сесть на постели — подложили со всех сторон подушки. Пришёл Асканио, выспавшийся и чистый, повёл с Анри процедуру, после чего ему стало проще дышать и сил как будто немного прибавилось. Прогнал Дуню спать — на кровати, как положено, и обещал, что присмотрит за Жанной.

Подтянулись и остальные — герцог Вьевилль, маркиз де Риньи, Жак Трюшон, ещё пяток офицеров, Рогатьен и Фелисьен. Северин осторожно заглянул в дверь и был усажен на лавку — сиди, мол, не мельтеши.

— Друзья мои и соратники, — начал Анри, когда все осмотрели его, убедились, что слаб, но деятелен, и на пару раз пересказали детали сражения с участием Асканио, Хэдегея и Ульяны. — Слушайте и не говорите сразу, что я неправ.

— Вы не можете быть неправы, отец, — пробурчал Максимилиан.

— Отчего же, могу, — усмехнулся Анри. — Но вы всё равно дослушайте. Мне кажется, мы сделали всё, что могли, и что в силах человеческих и магических. Мы били врагов, пока у нас хватало сил. И даже когда не хватало, тоже били. Но нас мало, нас слишком мало, и становится всё меньше. Кто-то погиб, кто-то перешёл на противную сторону. А у всех у нас дети, внуки, жёны, у кого-то родители и у многих — вассалы. И ради них, ради тех, кто ещё с нами и смотрит на нас, нужно уходить.

Уж конечно, они заговорили все разом. О том, что уходить невозможно, о том, что нельзя оставлять на разграбление дома и замки и прочее, и вообще о том, что это неправильно.

— Анри, как вы вообще додумались до такого? — гневно говорил Вьевилль. — Вы готовы отдать Лимей на разграбление? И всё было напрасно?

— Нет, Бенедикт, — покачал головой Анри. — Не напрасно. Именно потому, что я не собираюсь отдавать на разграбление ничего. Мы скроем всё, что сможем, и только потом уйдём сами.

— Что скроем? Как?

Множество вопросов.

— Скроем то, что сейчас обороняем, наши дома. Я сам пока не очень-то знаю, как это следует делать, но мы обратимся к тем, кто знает о магической силе больше моего. Мы маги, да, и должны воспользоваться нашим преимуществом. Мы умеем не только громить врагов грозой и полчищами демонов.

— Анри, но ведь ручной демон госпожи маркизы весьма полезен? — продолжал расспросы Вьевилль.

— Нас и так уже приравняли к обитателям преисподней. Хэдегей и его войска могут выкосить сколько-то отрядов простецов. Хорошо, довольно много простецов. Но что нам потом скажут те, кто останется? Думаете, они с радостью вернутся под нашу власть? Сомневаюсь. Особенно теперь, когда они додумались, что могут выбирать, кому служить и как называть то государство, где они живут. И, Бенедикт, это не демон её высочества, нет. Просто ей посчастливилось оказать ему большую услугу.

О, как они все взглянули на Эжени, не ожидали.

— Примите моё восхищение, Женевьев, — поклонился ей Вьевилль.

Она рассмеялась и ответила поклоном.

— Что ты предлагаешь, Анри? Мы сможем защитить… это всё? — спросил Трюшон.

— Должны. Асканио, что ты знаешь о такого рода защите?

Тот задумался.

— Дом её высочества был заклят подобным образом, но у нас тут не дом, этот замок будет поболее.

— Не только замок, вся территория, — произнёс Анри как можно более непререкаемо. — Парк и озеро тоже.

— Где ж мы столько мощи найдём? — пробормотал кто-то тихонько.

— Найдём, — ответил Анри.

— Я подумаю, как можно это сделать и сколько сил может понадобиться… на весь Лимей, — сказал Асканио.

— Не только Лимей, — произнёс Анри. — Саваж, Вьевилль, и всё, о чём нас попросят. Не только нам с вами должно быть, куда вернуться потом.

Они переглянулись.

— Увести из-под носа, да? — рассмеялся Бенедикт.

— Да, — кивнул Анри. — Новая власть получила достаточно. Пусть попробуют теперь, как это — без магов, без их помощи и без их владений. Но прежде чем мы поймём и приступим, нужно отбросить оставшихся мятежников от Лимея как можно дальше. И вообще — нанести противнику максимально возможный урон. При том беречь себя и помнить, что мы должны вернуться. Чтобы было — куда, и было — кому.

— Дьявол тебя побери, Анри. Дьявольский план, в самом деле. Это возможно? Скрыть… столько? — продолжал допрашивать Бенедикт.

— Думаю, да, — Анри не то, чтобы сам хоть что-то во всём этом понимал, но — ему сказали, что это возможно.

Наверное, для войн легендарной эпохи это не так уж удивительно? Откуда-то же взялись сказки о замке спящей красавицы, зачарованном на сто лет? Тут не будет никакой спящей принцессы, но — та принцесса, что сейчас в Видонии, сможет вернуться. Пусть не через сто лет, но — через десять. Нет, через двадцать —