– Это слишком большой труд, а платить мне нечем, – сказал Боря.

– Не беспокойся, много я с тебя не возьму, а если Рая согласится позировать для «Мадонны с младенцем», то я вообще готов работать бесплатно.

– У меня сейчас нет времени, – ответила Рая, – да и Лена уже давно выросла.

– Я прекрасно помню, какой она была, так что насчёт дочери не беспокойся. Мне нужно только выражение твоего лица, твои глаза, когда ты на неё смотришь. Я даже готов подарить вам свою будущую картину, чтобы она стала частью интерьера. Подумай, Рая, в гостиной будет висеть портрет хозяйки с дочерью, а напротив портрет хозяина в парадном халате и с собакой в ногах.

– У меня нет ни халата, ни собаки.

– Мне ничего и не надо, я и так знаю тебя как облупленного, а вот твою мадонну мне ещё необходимо понять. Вернее я её уже понял, потому что материнство вечно и никакие социальные извращения не могут убить человеческую природу, – он перевёл взгляд на Раю, – соглашайся, я увековечу тебя как Леонардо Маню Лизу. Мне нужно всего несколько сеансов, – он встал перед ней на колени и приложил руку к сердцу, – я могу писать тебя здесь, в присутствии мужа, чтобы у него не было никаких подозрений. Ну, Рая, ты ведь хочешь, чтобы твой портрет увидели в Штатах.

– При чём здесь Штаты?

– Я, наверное, скоро туда поеду.

– По личному приглашению президента? – съязвил Боря.

– Нет, по приглашению одного мецената.

– Шутишь?

– Отнюдь. Его зовут Стив Пригожин. Он приехал сюда, чтобы посмотреть на родину своих предков. В Америке теперь благодаря Слепачёву стало очень популярно всё русское и Стив скупил здесь довольно много стоящих произведений.

– А ты ему показывал свои?

– Конечно, и когда он увидел «Искушение Христа», затрясся как монах на стриптизе. Он сказал, что готов заплатить любые деньги, но я отказался. Шедевры, как вы знаете, бесценны. Тогда он попросил меня написать копию и специально для этого пригласил в Штаты.

– Как ты на него вышел?

– Меня познакомил Арутюнов. Он же, кстати, обещал одолжить мне деньги на поездку, ну а я, естественно, поклялся вернуть долг свежими овощами из колхозной теплицы. Теперь вы понимаете, с кем имеете дело?

– Теперь да.

– Так что, Рая, если ты согласишься мне позировать, твой портрет увидят в Новом Свете.

– Я подумаю, – сказала Рая и у Бори в груди что-то ёкнуло. Он уже открыл было рот, чтобы отказаться от услуг своего консультанта, но в последний момент сдержался. Чему быть, того не миновать.

Ремонт Горюнов начал с маленькой комнаты, на потолке которой оказалась картина, отдалённо напоминавшая Мадонну Литта. Горюнов обновил её, и, как показалось Борису, придал женщине большее сходство с великим оригиналом. Эта комната предназначалась для Нины Михайловны и также как все остальные была изолирована, поэтому во время ремонта в оставшейся части квартиры можно было продолжать нормальную жизнь. Это позволило Борису и Васе не торопиться и делать всё очень тщательно. В результате ремонт не только надолго затянулся, но и намного превзошёл первоначальную смету. Случались и непредвиденные траты. Например, однажды Сашин клиент предложил ему финский унитаз с музыкой, причём сказал, что забрать его нужно в течение часа. Саша тут же позвонил Борису.

– Разве тебе самому он не нужен? – спросил Коган.

– Нет, отец всегда мне говорил, что не место красит человека, а человек красит место.

– А чем вызвана такая срочность?

– Я думаю, что к унитазу могут скоро приделать ноги, так что если тебя цена устраивает, выходи на улицу, я за тобой заеду.

– А если мне унитаз не понравится?

– Ты что! – сказала Рая, слышавшая их разговор, – как он может не понравиться. Он же финский и с музыкой.

– А у тебя без музыки не выходит?

– Боря, не дурачься.

Вскоре приехал Саша на чёрной «Волге».

– Чья это машина? – спросил Борис.

– Доктора Чванова.

– Того самого?

– Да.

– А как она к тебе попала?

– Он привёз её на техосмотр, а сам взял мою. Их превосходительство считают ниже своего достоинства ездить на общественном транспорте, но мне кажется, он просто хотел покататься на моей машине.

– А ты катаешься на его?

– Не катаюсь, а проверяю качество своей работы, но мне нужно вернуться до шести, потому что он хотел сегодня забрать свою «Волгу».

– А если тебя милиция остановит?

– Ты сегодня чересчур любознательный. А вдруг, а почему, а если. Если меня остановят, скажу, что я хирург и спешу на операцию. Видишь, я для понта даже белый халат одел.

– Куда мы едем?

– На стройку. Ты там примеришь унитаз к своей заднице, послушаешь, как он играет, выберешь мотив и мы привезём его домой.

Осмотрев изделие Финской сантехники и не найдя на нём никаких изъянов, Борис выложил требуемую сумму и вместе с Сашей погрузил унитаз в машину. Был час пик, и, чтобы избежать пробки, Саша выскочил на нейтральную полосу и поехал по ней, сильно превышая скорость. Услышав милицейский свисток, он остановил машину на середине дороги, чертыхнулся и сказал Борису: «Что бы я ни говорил, сиди с надутыми щеками и молчи».

– Почему вы ехали по левой полосе? – спросил милиционер, подойдя к машине.

– Я спешу на операцию в Кремлёвскую больницу.

– К-к-куда?

– Может тебе ещё назвать фамилию больного, год его рождения и занимаемую должность? Может рассказать историю болезни? Или ты хочешь знать какие лекарства он принимает и где их изготавливают? А может тебя интересует, почему я везу туда финский унитаз специальной конструкции. Я, конечно, могу всё это сделать, но если я опоздаю, тебе не сдобровать. Посмотри на номера машины, мудазвон кисложопый.

По мере того как Саша говорил лицо его наливалось кровью, а голос становился всё громче. Постовой побледнел и приложил правую ладонь к козырьку. Потом он извинился и, остановив движение, пропустил машину с лже-доктором.

Через полчаса молодые люди уже затащили унитаз в квартиру Когана, а, прощаясь с другом, Саша сказал:

– Сри спокойно, дорогой товарищ.

Весной, когда ремонт был закончен, оставалось только купить мебель. Сделать это опять помог один из Сашиных клиентов и хотя покупка обошлась в кругленькую сумму, Рая решила, что итальянский гарнитур и шведская кухня того стоят. Прослужат они лет двадцать и если можно было бы их купить в кредит, то плата была бы вполне приемлемой. Загвоздка состояла в том, что всю сумму нужно было отдать сразу и была она намного больше официальной, поскольку продавец требовал деньги за услугу.

После того как мебель была расставлена и друзья обмывали покупку Саша сказал Борису: