— Извини, Виора, но увидеться со Сколлем ты сейчас не можешь, — твердо сказала она. — Я отправила его с поручением на лесопилку к госпоже Тулак.

У Виоры отвисла челюсть.

— Что-о?! — возопила она. — Ты отправила мальчика к этой грубой, грязной, чокнутой старухе? Одного? В дорогу, где с ним может случиться все, что угодно?!

— Нет-нет, — поспешно заверила Агелла. — Я послала с ним одного из гвардейцев. Подумай сама — разве может быть охрана надежней Меча Божьего?

Она припомнила продувную физиономию Барсиля и внутренне содрогнулась. Хорошо еще, что Виора не видела этого «надежного» спутника!

— Тогда почему ты не послала с поручением одного гвардейца? — злобно осведомилась Виора. — Зачем погнала в дорогу бедненького Сколля? Ты же знаешь, я не желаю, чтобы он якшался со всякими грубыми вояками! — Глаза Виоры яростно сверкнули. — Ты послала моего сына в горы с каким-то дурацким поручением, да еще в такую жуткую непогоду — а сама еще имеешь наглость учить меня, как мне заботиться о собственной дочери?! Если хочешь знать, сестрица, — хвала Мириалю, что у тебя нет своих детей!

С этими словами Виора удалилась в кладовую, и скоро оттуда донесся такой стук и лязг, словно она не вытаскивала ванну из-под скамьи, а переворачивала мир вверх дном.

Агелла стиснула кулаки, медленно досчитала до десяти, но тут же поняла, что эта уловка не поможет, считай она хоть до тысячи. Обреченно вздохнув, женщина-кузнец вернулась в спальню и принялась разводить огонь в камине. Да, этот вечер дастся ей нелегко — куда труднее, чем она думала. И куда, в конце-то концов, подевался треклятый Ивар?

Тулак оставила гостью одеваться и отправилась подогреть чайник. Вернувшись в кухню, она с изумлением услышала, что с дороги доносится стук копыт. Неужели это загадочные соплеменники Вельдан? Если так, то вниз с горы они, должно быть, слетели на крыльях!

— Клянусь всем жаром преисподней! — пробормотала Тулак. — Кто бы это мог быть?

И подошла к окну, чтобы глянуть на пришельцев.

— Святая задница! — ахнула она, ошеломленно глазея сквозь пелену снега на конный отряд, направлявшийся прямиком к ее дому. — Да ведь это же опять иерарх! И с ним шлюхин сын Блейд! Чума, тюрьма и преисподняя, да что же это им здесь понадобилось?

Ниже дома Тулак дорога шла по крутому отрогу горы, затем выпрямлялась и почти отвесно падала вниз, на плато, откуда уже был виден город. В буран по такой дороге спускаться ох как небезопасно, и путники волей-неволей вынуждены были искать себе пристанище на ночь…

— Проклятье! — мрачно пробормотала Тулак. — Этого мне только и не хватало!

Всадники между тем уже нестройной толпой подъехали к дверям дома. Тулак отпрянула, укрывшись за занавеской. И. не колеблясь ни минуты, схватила в охапку свой меч, оружие Вельдан и бегом бросилась в спальню.

Молодая чародейка поспешно завершала одевание.

— Вооруженные люди, — кратко бросила она. — Каз сообщил. Он решил спрятаться в амбаре, так что не давай им сунуть туда нос.

Тулак согласно кивнула:

— Это иерарх и Блейд, чтоб его черви съели. Надень мою одежду — она вот здесь, в сундуке, — и ложись в постель. Скажу им, что ты больна… — Ее последние слова потонули в оглушительном грохоте — стучали в дверь.

— Спрячь это. — Тулак бросила Вельдан оружие. — И носа не высовывай из спальни.

Вельдан коротко кивнула:

— Предупрежу Элиона, чтобы держался отсюда подальше. Надеюсь только, что он найдет где укрыться.

— Уж лучше пусть его присыплет снежком, чем Блейд примется задавать ему ненужные вопросы.

И Тулак, мысленно радуясь тому, что ее гостья умеет подчиняться приказам, поспешила к двери.

— Иду, иду! Ох, мои старые косточки… Ой, ваши милости! — Почтительно склонив голову (будь она проклята, если станет кланяться этим сукиным отродьям!), наемница отступила в сторону, пропуская незваных гостей. — Входите, ваши милости, входите и располагайтесь, — лопотала она, указывая на жарко пылающий огонь в очаге. — Какая честь для меня — принимать таких важных гостей!

Мазаль стоял в своем углу, яростно хлеща себя хвостом по бокам и зловеще вытянув шею — пускай, мол, только кто-нибудь подойдет поближе!.. При виде коня Блейд так и застыл на пороге, брезгливо скривив губы.

— Старуха, — холодно процедил он, — я не привык ночевать под одним кровом со скотом.

А Мазаль не привык ночевать под одним кровом с такой швалью, как ты, бессердечная гадюка! Впрочем, Блейд не узнал ее, а это самое главное. Тулак сделала глубокий вдох и разжала стиснутые зубы.

— Прошу прощенья, ваша милость, — жалобно пролепетала она, — мне ужасно жаль, что так вышло, только этот конек — самое ценное, что у меня есть, а в амбаре его оставить ну никак нельзя. Ветхий он, амбар, дунет ветер — того и гляди крыша провалится…

— Значит, там нельзя разместить наших коней?

— Никак нельзя, ваша милость. — Особенно если дружок Вельдан проголодается!

Блейд смерил старую наемницу таким презрительным взглядом, что у нее кровь закипела в жилах.

— Где же мне тогда устроить моих людей, глупая ты старуха? — резко осведомился он. — Там, во дворе, мерзнут на ветру два десятка солдат!

Где устроить твоих людей? Да засунь ты их себе — знаешь куда?..

— Ой, ваша милость, да пускай заночуют на лесопилке. Там тепло, сухо и полно растопки, есть очаг и все такое прочее. Места там в достатке и для людей, и для лошадок.

— Прекрасно. — Блейд вышел во двор, и Тулак услышала, как он вполголоса говорит что-то командиру своих солдат. Через минуту он вернулся.

— Со мной иерарх, но на вершине горы он захворал, и ему нужен должный уход. Я останусь ночевать здесь, в доме, а со мной — лорд Заваль и двое гвардейцев, которые будут за ним ухаживать. Остальные устроятся на лесопилке. А теперь будь добра, убери из кухни этот мешок с костями, и пусть себе торчит в своем амбаре. Если нас здесь занесет снегом, он нам еще пригодится.

Ужас ледяным клинком пронзил грудь Тулак. Съесть Мазаля? Да скорее ты сам сдохнешь, сукин сын! Я собственными руками вырву у тебя сердце…

Блейд смотрел на Тулак хорошо ей знакомым, холодным и злым взглядом и нетерпеливо притопывал ногой.

— Есть тут кто-нибудь еще, кроме тебя?

Если ты не прекратишь топать на меня своей чертовой ногой, я подрежу ее начиная с головы.

— Есть, ваша милость, моя внучка, только она сильно хворает, кровью кашляет и жар. Ну да вы не беспокойтесь, ваша милость, она в своей комнате и из нее не выходит. Ваши милости от нее заразу не подцепят. Рядом с ней есть свободная спальня, а еще славная уютная комнатка на чердаке, с большой и мягкой кроватью.