Горячие руки обняли меня, посылая волны тепла по всему телу. Я внезапно вспомнила, что очень устала, соскучилась и проголодалась.

— Лея, я никогда так ни за кого не боялся, — лорд кончиками пальцев приподнял мое лицо и коснулся губ легчайшим из поцелуев. — Прошу тебя, береги себя, всегда береги!

— Я постараюсь.

— Ты и правда мня любишь?

Я недоуменно посмотрела на него.

— Конечно! Дар, у тебя были какие-то сомнения?

— Нет. Просто я давно не чувствовал в ком-либо таких сильных чувств по отношению ко мне, все больше банальная похоть, — он усмехнулся, пропуская сквозь пальцы мои волосы, — а еще желание возвыситься, обладать, фанатичное поклонение. Это я про женщин говорю, глаза поменьше сделай!

Мы засмеялись.

— Даррен, ты часть меня, моя душа, мое дополнение. Это даже не любовь, это Судьба. Так что никогда не сомневайся во мне!

— Не буду. Я тоже люблю тебя, милая.

— Тогда покорми меня! — я засмеялась и поцеловала его. — Я зверски голодна и падаю с ног, так что если в ближайшие пять минут ничего не съем, то закушу тобой, милый, а мне бы этого не хотелось!

Замок, застывший в ожидании бури от ссоры двух магов, устоял, обитатели вздохнули с облегчением, и жизнь покатилась своим чередом. Я ждала, когда Даррен успокоится и забудет об инциденте, так что начало Ледяной Луны мы встретили в любви и согласии. Пару раз он снова уезжал, оставляя меня как бы следить за порядком, строго-настрого наказывая не отлучаться. Я как бы слушалась. Но недовольное обиженное лицо возлюбленной служило лорду укором, как мне хотелось верить. И все это время в моей бездонной сумке зрел, настаивалась, ожидая своего часа, волшебный яд, да и амулет почти постоянно был со мной.

Когда Даррен вернулся из очередной отлучки, длившейся дольше, чем он планировал, я начала его уговаривать отпустить меня в Намину повидаться с братом и сестрой. Он согласился, что семья — это святое, и сообщил, что возьмет меня с собой в столицу в следующий раз, когда поедет к королю вместе со своим отрядом.

— А когда это будет? — спросила я, чувствуя подвох.

— В середине Золотой Луны, — он на всякий случай сделал вид, что увидел что-то интересное за окном и отошел от меня на пару шагов.

— Что? Дар, ты с ума сошел? Я не была с семьей хмырову прорву времени, а ты считаешь, что я буду еще полгода сидеть и ждать? Издеваешься?

— Любимая, послушай, это всего несколько месяцев! Я поеду с тобой, а брат с сестрой тебя поймут, я уверен, ведь они не захотели бы подвергать тебя опасности одинокого путешествия через леса, кишащие хищниками?

— Ну какие хищники, Даррен? Вы их давно истребили в окрестностях трактов, единственный ырчун, которого я встретила, и тот был чудом!

— И это чудо едва тебя не порвало на кусочки! — любимый начал кипятиться. — Лея, я не могу сейчас дать тебе ребят для сопровождения, да и у меня дела, которые нельзя бросить на полпути, прошу тебя, подожди!

— А…

— А одну я тебя не пущу! — отрезал он.

— Но Дар…

— Аррлея, я все сказал! Я никуда никогда не отпущу тебя! Ты мне слишком дорога, чтобы потерять тебя в когтях какого-нибудь зверя или животного в человеческом обличье. Разговор закрыт!

Я смотрела на него исподлобья и молчала. Отлично, любимый, ты довел меня до нужной кондиции.

— Я жду одну неделю, Даррен ди Ойне! — холод моего голоса заставил всесильного правителя северных земель вздрогнуть. — И ты должен будешь меня отпустить.

Я вышла из его покоев и отправилась на смотровую башню, одно из моих самых любимых мест для размышлений. Думаете, человек, который привык к беспрекословному подчинению, смирится с моим самоуправством? Правильно думаете.

Всю неделю мы старательно делали вид, что того разговора не было. Двадцать четвертый день Ледяной Луны начался обычно, к обеду мокрый, омывшийся после утренних тренировок, Даррен нашел меня в своих покоях, сидящей с ногами в кресле. Рядом стояла собранная сумка.

— Лея…

— Любимый, я же говорила тебе, что не смогу дольше ждать! Меня не будет всего пару недель, а потом я обязательно вернусь, ты ведь знаешь, я не могу без тебя.

Он поднял меня из кресла, обнял, уткнувшись носом в пахнувшие душистыми травами волосы.

— Лея, почему ты так хочешь уйти от меня?

— Послушай, я не ухожу от тебя. Я прошу отпустить всего на две недели, потом я вернусь, и все будет как прежде. Ведь ты тоже оставляешь меня одну в своем замке, пока занимаешься своими таинственными делами!

— Я занимаюсь делами короны, и могу быть уверен, что в замке ты не подвергаешь себя опасности!

— Даррен! Ну как я, вся такая беспомощная, дожила до своих лет без тебя? — я зло рассмеялась. — И только сильный лорд ди Ойне открыл мне глаза на опасности окружающего мира! У тебя паранойя, милый!

— Не смей так говорить со мной!

— А как с тобой говорить, если ты не понимаешь нормальных слов! Я люблю тебя, но ты мне не хозяин! У нас свободный союз, и каждый волен поступать так, как захочет, ограничиваясь лишь своими моральными принципами!

— Это ты так думаешь! — он схватил меня за плечи, до боли сжав руки. Я сдавленно пискнула, но всем видом показала, что он меня не пугает. Почти.

— Отпусти!

— Нет. Если понадобится, я тебя и в цепи закую!

— Ах ты… — у меня даже дыхание от возмущений перехватило.

Даррен потащил меня по коридору, потом вверх по ступеням, не говоря ни слова, а я, так же молча, пыталась освободить руку. Хе-хе, легче ее себе вообще откусить, чем вырваться от этого мужчины. Он впихнул меня в круглую комнату без окон, с узкими бойницами наверху, в которые бы и ребенок не пролез. У противоположной стены стояла кровать, пол устилали пушистые яркие ковры, тут же был книжный шкаф и письменный стол. И больше ничего.

— Будешь сидеть здесь, пока не поймешь, что меня надо слушаться! И я никогда, слышишь, НИКОГДА не отпущу тебя! — закричал он, захлопывая за собой дверь.

Я со злости швырнула в нее огненный шар, но покои, видимо, были защищены от магического воздействия обитателей. Прислонилась лбом к двери.

— Лея, не делай глупостей.

— Ты их уже наделал, Даррен.

— Я не могу отпустить тебя, любимая. Прошу, пойми меня. Потому что ты самое лучшее, что случалось в моей жизни, так что не думай, что я потеряю тебя.

— Ты уже теряешь, — шепотом сказала я и отошла от двери.

Ах, любимый, придется учить тебя мудрости. Если любишь — отпускать. Я бы вернулась.

Усмехнулась про себя. Ну конечно, будь все так просто, я бы вернулась. Даже сейчас, сквозь обиду и злость из глубины моего сердца прорывалась такая сильная любовь, перед которой не устояла бы ни одна преграда. Этот человек — мое второе «я», с ним нельзя бороться, но я пыталась, конечно. Если бы не жгущее каленым железом внутри слово «долг», я бы вернулась к Даррену даже из бездны, даже из смерти, из небытия. Но…