— Нам следует позвонить папе, — предложила Энни после полудня, когда они подъезжали к городу Джексон, штат Миссисипи.

— Согласна, — кивнула Руфь.

От Гранта не было вестей уже пару дней, что само по себе было необычно. Очевидно, он решил дать Бетани возможность все спокойно обдумать, хотя она подозревала, что он напряженно ожидает звонка от нее.

— Я сама ему позвоню, — предложила Руфь, протягивая руку к телефону Энни, стоящему на подставке между сиденьями. Во время путешествия она вполне с ним освоилась, и Бетани не удивилась бы, узнав, что свекровь решит купить мобильный телефон и для себя.

Несколько минут Руфь рассказывала сыну о подробностях путешествия, затем протянула трубку Бетани.

— Привет, Грант, — произнесла она.

— Привет, — отозвался он. — Как Брэнсон? — Голос его звучал неуверенно, что было для него совсем несвойственно.

— Превосходно. — Если он ожидал, что Бетани станет посвящать его в подробности встречи с Максом, то она его сильно разочарует.

— Когда вы планируете приехать в Веро-Бич? — поинтересовался он.

— Не позднее понедельника, в зависимости от числа остановок на пути следования, — ответила Бетани.

— Мне всегда хотелось побывать в Новом Орлеане, — сообщил Грант. — А поездка с тобой придаст всему особый смысл. — Он помолчал немного, потом добавил: — Как ты думаешь, это возможно?

— Не знаю… — У нее действительно не было ответа на этот вопрос. — А ты когда прилетаешь в Орландо?

— В понедельник во второй половине дня.

— Прекрасно.

— Ты правда так считаешь? — спросил он севшим голосом. — В самом деле?

— Да, — ответила она.

Возможность провести немного времени вдали от дел и хлопот, связанных с предстоящей свадьбой сына, давала ей время переосмыслить прошлое и решить, можно ли восстановить былые отношения. Бетани не могла не задаваться вопросом: не слишком ли сильно изменилась она сама и достаточно ли изменился Грант?

— Передай папе привет от меня, — подсказала Энни.

— Ладно, — пообещала Бетани. Она была очень рада, что отец и дочь снова пребывали в хороших отношениях, и надеялась, что когда-нибудь Эндрю простит Гранта и они также смогут нормально общаться.

Они поговорили еще немного, и Бетани протянула телефон свекрови.

В Новый Орлеан они прибыли около половины шестого вечера. Последние три-четыре часа за руль попеременно садились то Руфь, то Энни. К тому времени, как они прибыли в свой отель, расположенный на Канал-стрит, Бетани очень устала и мечтала только об одном — отдохнуть. К тому же ею овладела несвойственная ей раздражительность.

Когда они зарегистрировались и распорядились доставить багаж в номер, Энни и Руфь убедили Бетани сходить на разведку во Французский квартал, невзирая на ее протесты.

— Как только мы перекусим, тебе тут же станет лучше, — уговаривала свекровь.

Они без труда нашли хороший ресторан. Новый Орлеан славился хорошей кухней, и все, кого ни спроси, буквально заваливали их советами на этот счет. Бетани понравилась тенистая терраса бистро, и она заказала себе восхитительный пирог из морепродуктов и ореха пекан, а также классический новоорлеанский коктейль и хлебный пудинг с бурбоном… Как сказала Энни, ради такого лакомства можно умереть.

После этого, невзирая на усталость, Бетани прогулялась по антикварным магазинам Французского квартала, внимательно приглядываясь к камеям. У нее уже было несколько таких украшений, которыми она очень дорожила, но больше она покупать не намеревалась.

— Могу я вам чем-то помочь? — обратилась к ней девушка-продавец приятной наружности.

— Благодарю, но я просто присматриваюсь, — отозвалась Бетани, продвигаясь вдоль витрины. Энни и Руфь также зашли в магазин, причем каждая нашла секцию по интересам. Старые деревянные половицы поскрипывали под их ногами.

— Если вы ищете какой-то необычный сувенир, позвольте предложить вам что-либо из наших последних поступлений, — сказала продавщица.

Она скрылась за прилавком и извлекла небольшую коробочку, в которой лежала ничем не примечательная, обтянутая тканью пуговица. Бетани не видела в ней ничего особенного, за исключением разве немалого возраста этой вещицы.

— Эта пуговица была пришита к воротнику военной формы времен Конфедерации, — сообщила девушка, вынимая раритет из футляра и кладя себе на ладонь. — У меня есть снимок, взгляните. — С этими словами она положила на прилавок фотографию, на которой была изображена серая поношенная форма. — Когда молодые люди уходили на Гражданскую войну, их возлюбленные имели обыкновение пропитывать пуговицы своими духами, а после высыхания пришивали их к воротникам военной формы как напоминание о доме. Таким образом, находясь вдали от отчего дома и возлюбленной, молодому человеку нужно было всего лишь вдохнуть глубже, чтобы словно ощутить их присутствие.

— Как романтично! — воскликнула Энни, вставая рядом с матерью.

— Какова цена этой вещицы? — поинтересовалась Бетани.

Продавщица назвала сумму, повергшую женщину в шок.

— Так много? За пуговицу? Спасибо, нет. Мне это не по карману.

— Мам, тебе непременно следует приобрести ее, — настаивала Энни.

Бетани покачала головой:

— Думаю, мне стоит купить что-то другое.

— По разумной цене, ты хотела сказать, — добавила подошедшая к ним Руфь.

Еще некоторое время женщины ходили по магазинам. Энни приобрела несколько небольших сувениров подружкам, а Руфь разжилась конфетами пралине для своих знакомых дам. Бетани так ничего и не купила, так как была не в настроении. Она скучала по Максу.

Сразу по возвращении в гостиничный номер Руфь облачилась в пижаму и тут же уснула.

Энни была полностью поглощена написанием электронных писем на своем айфоне, а Бетани воспользовалась возможностью полчаса полежать в горячей пенной ванне. Уже долгое время эта роскошь была ей недоступна. Нежась в воде, она закрыла глаза и расслабилась.

Через какое-то время пришла Энни и уселась на ободок ванны.

— Что ты хочешь, милая? — спросила Бетани.

Девушка помолчала некоторое время, потом произнесла:

— Я рада, что Макса здесь нет.

— Знаю. — Бетани старалась, чтобы голос ее звучал не так, будто она оправдывается.

— Я же вижу, как сильно он тебе нравится.

— Это так. — Бетани понимала тревогу дочери. — Ты боишься, что Макс разрушит нашу с Грантом возможность воссоединения. Видишь ли, Энни, я понимаю, как тебе хочется, чтобы мы с твоим отцом снова стали парой. Я должна лишь напомнить, что сейчас все по-иному, нежели было шесть лет назад. Наша семья никогда уже не будет прежней. Вы с Эндрю стали взрослыми. Я никогда бы не стала убеждать вас завязать отношения, которые, по вашему мнению, неуместны или неправильны, и от вас ожидаю того же.