Мой», и таким образом отказав, Он, однако, сделал то, о чем говорила Ему Мать?.. Он сделал это также и из почтения к Матери, чтобы не показаться во всем Ей противоречащим или не могущим этого сделать, и чтобы тем не постыдить Свою Мать в присутствии такого множества людей, — а Она привела к Нему и слуг. Подобным образом Он говорил и хананеянке: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15:26); однако же после таких слов даровал ей просимое, преклоненный ее неотступностью… Отсюда научаемся, что, хотя бы мы были недостойны, однако неотступными молениями можем сделать себя достойными получить [просимое]. Потому и Мать надеялась и слуг привела с той целью, чтобы просьба была от большого числа людей. Потому Она присовокупила: «что скажет Он вам, то сделайте» (Ин. 2:5). Она знала, что Он отказывал не по немощи, но по смирению и для того, чтобы не подать мысли, будто Он Сам слишком спешит к совершению чуда; потому и слуг привела[438].

Распятие. Мозаика. XII в. Базилика Сан Клементе, Рим

Рассматривая рассказ евангелиста Иоанна о стоянии Девы Марии при кресте Иисуса, Златоуст сравнивает этот рассказ с двумя ранее рассмотренными эпизодами с Ее участием:

В то время, как воины разделяли между собой одежды, Сам Распятый поручает Матерь Свою ученику, научая нас всячески заботиться до последнего издыхания о наших родителях. Таким образом, когда Она не вовремя беспокоила Его, Он говорил: «что Мне и Тебе, Жено?» (Ин. 2:4) и: «кто Матерь Моя?» (Мф. 12:48). А теперь являет величайшую любовь к Ней и поручает Ее попечению ученика, «которого любил» (Ин. 19:26)… Христос, поручая Матерь Свою ученику, говорит: «се, сын Твой». О, какой великой честью Он почтил Своего ученика! Так как Сам уже отходил, то и поручил на попечение ученику. Как Мать, Она, естественно, скорбела и искала покровительства; а потому Он справедливо вручает Ее возлюбленному ученику и говорит ему: «се, Матерь твоя» (Ин. 19:27). Это Он сказал с тем, чтобы соединить их взаимной любовью. Ученик так и понял и потому «взял Ее к себе» (Ин. 19:27)[439].

Иоанн Златоуст был автором «Книги о девстве», которая открывается такими словами: «Красоту девства иудеи презирают, и это нисколько не удивительно, если они не почтили Самого Христа, родившегося от Девы; а язычники восхищаются и поражаются Ею; но ревнует о Ней одна только Церковь Божия»[440]. Это, однако, единственное упоминание о Деве Марии во всей книге. Среди многочисленных примеров девства для Нее не нашлось места, что сближает книгу Златоуста с трактатами о девстве Киприана Карфагенского и Мефодия Патарского.

Определенный интерес для нашей темы представляют две рождественские проповеди Златоуста.

Первая из них, «Беседа в день Рождества Спасителя нашего», была произнесена, как полагают, 25 декабря 386 года в Антиохии. Обычай праздновать Рождество в этот день был новым для Антиохийской Церкви, куда он был принесен с Запада. Ранее существовал только праздник Богоявления, 6 января, когда отмечали и рождение Христа от Девы и Его крещение от Иоанна.

Златоуст доказывает, что Рождество следует праздновать именно в декабре. Главное доказательство он строит на том предположении, что Захария, отец Иоанна Предтечи, был первосвященником и что явление ангела ему было в тот момент, когда он вошел во Святое святых храма, а это происходило раз в год — в праздник кущей, который совершается у евреев в сентябре. Если Елисавета зачала в сентябре, то надо сосчитать следующие шесть месяцев, и на март выпадет зачатие Марии, а еще через девять месяцев, то есть в декабре, рождение Христа:

Итак, если во время праздника кущей входил во Святое святых один только первосвященник, то теперь мы докажем, что именно тогда явился ангел Захарии, когда он находился во Святое святых, — потому что явился ему одному, когда он воскурял фимиам, а один первосвященник никогда не входил, как только в это время… А временем этого благовествования был праздник кущей и пост… Этот праздник совершается у иудеев в последние дни месяца сентября, как и вы тому свидетели, потому что тогда мы много и долго говорили против иудеев, осуждая неуместный пост их[441]. Тогда же и зачала Елисавета, жена Захарии… Теперь благовременно показать, что на шестом месяце беременности ее Иоанном, Мария получает благую весть о зачатии… Итак, если Елисавета зачала в месяце сентябре, как показано, то надобно сосчитать следующие шесть месяцев; они суть: октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль, март. Значит, после этого шестого месяца зачала Мария; сосчитав отсюда еще девять месяцев, мы и дойдем до настоящего месяца. Таким образом, первый месяц зачатия Господа есть апрель, затем май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь — настоящий месяц, в который мы празднуем этот день[442].

Похожую калькуляцию мы встречали у Ефрема Сирина, который тоже исходил из того, что Захария был первосвященником и что явление ему ангела было во Святом святых в день очищения. Как мы уже говорили, Иоанн Златоуст, уроженец Антиохии, мог быть знаком с толкованиями Ефрема Сирина на Священное Писание. По крайней мере, он был знаком с одним из преданий, на которых была построена у Ефрема данная калькуляция.

Вторая рождественская беседа Златоуста посвящена главным образом теме рождения Христа от Девы. К этой теме проповедник подходит во вполне традиционном для Восточной Церкви ключе. Прежде всего, он размышляет о том, как соотносится вечное рождение Сына от Отца с Его рождением во времени от Девы. Оба рождения являются тайной, требующей не словопрений, а благоговейного молчаливого поклонения:

Рожденный неизъяснимо от Отца сегодня непостижимо рождается от Девы ради меня. Но тогда Он по естеству родился от Отца прежде веков, как знает Родивший; а сегодня Он сверхъестественно родился, как знает благодать Святого Духа. И горнее рождение Его истинно, и дольнее рождение Его неложно; истинно родился Он как Бог от Бога, истинно родился Он же как Человек от Девы. Вверху Он один от одного единородный, внизу Он же один от одной Девы единородный. Как в горнем рождении Его нечестиво представлять мать, так и в дольнем рождении Его богохульно допускать отца. Отец родил Его бессеменно, и Дева родила Его нетленно; ни Бог не потерпел разделения, родив Его, — потому что родил так, как подобает Богу, — ни Дева, родив Его, не испытала растления, потому что родила от Духа. Поэтому ни горнее рождение Его не