– Слушаю, Бабичев.

– Встретили мы ваш подарок, – улыбнулся Антон. – Спасибо, что не обманули. Только напоследок с вами Собралиев хочет поговорить… Не желаете? Это не входит в прейскурант оказанных услуг? – Антон рассмеялся. – Но в виде исключения…

Он приложил трубку к уху чеченца.

– Ты кто? – прохрипел, выкатив глаза, Собралиев.

– Извини, Хава, – послышался до боли знакомый голос с неподражаемым причмокиванием. – Боливар двоих не повезет…

– Какой, к черту, Боливар?! – взревел Собралиев.

– Подонок! – простонал Гладышкин, до которого в отличие от чеченца при упоминании знаменитой клички коня смысл ответа дошел сразу.

– Твои люди с самого начала провалили дело. Ты хотел, чтобы за их ошибки отвечал я? – спокойно продолжал голос. – Я устал платить деньги и нести ответственность за других.

– Как провалили? Кто эти люди? – Хава заерзал.

– Извини, – перебили его на другом конце провода. – Ты отнимаешь у меня много времени.

– Ты умрешь! – Собралиев зарычал в трубку с такой силой, что с губ сорвалась пена.

– Зато своей смертью, – хихикнул Бабичев. – Ты сначала доберись до меня. Легче попасть на ракетную базу Пентагона. Даже русские смогли в этом убедиться и согласились пойти на уступки. До свидания. Кстати, у тебя есть прекрасный адвокат…

– Хватит трепаться, – Антон убрал телефон в карман. – Поднимите его. Добегались козлики. Есть приказ уничтожить вас при задержании.

Гладышкин громко икнул.

Антон посмотрел в его сторону и брезгливо сплюнул. Правая штанина юриста быстро намокала.

– Где Хачубаров? – глухим голосом спросил Хава.

– Как только он назвал нам район, где прячется Арви Мусаев, его тут же переправили в Россию. Поэтому все разговоры с тобой он вел уже с Лубянки.

– Не верю. – Глаза чеченца забегали. – Это невозможно. Он где-то здесь… Я же говорил с ним полчаса назад!

– Хорошо, – Антон достал телефон, который был отобран у Собралиева. – Сам набери номер и скажи, что вы над районом, но не видите деревни.

Чеченец немного успокоился:

– Развяжи руки.

– Дрон, – Антон кивнул головой.

Дорофеев разрезал веревку и тут же ловко завернул левую руку. Антон в правую вложил трубку.

Что-то бормоча себе под нос, Собралиев нажал на нужные кнопки и выполнил просьбу Филиппова.

– Мы слышим гул вертолета, – послышался до боли знакомый голос, – вы где-то рядом. Сделайте еще круг.

Обезумев от ярости, он бросил телефон себе под ноги и ударил по нему ногой.

– Какие планы на ближайшее время? – спросил Дрон, когда они отошли от превращенного в тюрьму дома.

– Хачубаров уже не нужен, – напомнил ему Антон. – Тем более тащить его некому.

– Жалко парня, – грустно вздохнул Дорофеев. – Честно помогал.

– Ты считаешь, я должен ему простить сотни убитых и истерзанных соотечественников? И не думай, будто он поверил мне. Может, маленькая надежда и была, но каждому хочется надеяться на чудо. На нем крови столько, что он сам понимал, чем все закончится. Возможно, и помогать-то взялся только из-за того, чтобы хоть как-то свои грехи в собственных глазах загладить.

Неожиданно из леса, где прятали Хачубарова, появились Разгуляев и Павлова. Они все это время караулили связанного чеченца рядом со спутниковым телефоном.

– Почему вы его оставили? – Антон ускорил шаг.

– Он умер, – одними губами проговорила Галина Александровна. – Я только трубку от уха убрала, когда он закончил говорить, как судорога…

– Хоть и подонок, а жалко, – полуобняв ее, вздохнул Разгуляев.

– Видишь, – Антон облегченно вздохнул, поворачиваясь к Дрону. – Бог освободил нас от этого груза и вынес свой приговор…

– Что будем делать с вертолетом? – спросил Дорофеев, когда они отошли в сторону.

– Как только окажемся в Камеруне, он вернется обратно.

– Не понял, – Дрон нахмурил брови. – Ты его что, охранять собираешься?

– Снимем пару железяк, без которых они не улетят, – Антон, хитро прищурившись, посмотрел на Дрона, – одного пилота оставим караулить борт, а двоих заберем с собой вместе с запчастями.

– И на половине пути отпустим, – повеселев, договорил за него Дорофеев. – Тогда и блок питания радиостанции надо прихватить.

– Угадал, – подтвердил Антон. – Пока они доберутся обратно и починят машину, мы уже будем далеко.

– А ты не подумал, что их будут искать?

– Для Африки это слишком большая роскошь, – возразил ему Антон. – Да и в полетных листах у них другой маршрут.

– Откуда знаешь? – удивился Дрон. – Полынцев вроде от них еще не вернулся.

– Чувствую, – посмотрев на часы, ответил Филиппов.

* * *

Размытые в сумерках берега превратились в темные неровные ленты между светлым фоном воды и небом, когда Мишенев решил пристать к берегу для ночлега.

– Если мотор не подведет, завтра к обеду будем на месте, – раздался его голос во внезапно наступившей тишине.

– Представляю лицо Филина, когда он нашу клячу увидит, – усмехнулся Рязань, косясь на Максима.

Ухватившись за нависшие над водой ветви, он, перебирая руками, подтягивал лодку к берегу.

Мишень соскочил в воду и стал подталкивать.

– Крокодилов не боишься? – напомнил Стромилов.

– Они спят, – тяжело сопя, пробурчал Мишень.

– Он сейчас только рад будет, если его сожрет кто-то вместо Филина, – усмехнулся Рязань, последовав примеру Максима.

– Тихо! – раздался в темноте голос Джабраилова.

Все замерли.

Где-то ниже по течению послышался звук мотора.

– Походит на наш «Вихрь», – удивленно прошептал Стромилов.

– Точно, – согласился с ним Мишенев.

Лодка шла следом. Вскоре появилось размытое темное пятно.

Мишень достал бинокль. На фоне зеленоватого свечения он различил двух человек.

– Не понял, – удивился он. – Антон ничего не говорил…

– Это точно их лодка? – заволновался Джабраилов.

– По звуку вроде да, – неуверенно проговорил Максим. – Может, у пограничников похожие есть?

– Какие здесь пограничники? – усмехнулся Рязанов. – У них основные усилия на востоке. Там Заир. Здесь границу фактически не охраняют.

Между тем лодка стала принимать в сторону камерунского берега. Вскоре мотор заглушили.

Мишенев в «ночник» разглядел, что она также пристала к берегу. Вышедшие из нее люди оттащили ее от воды в заросли тростника.