толкаясь, спешили покинуть пещеру. Сликит приступила к выбору охранников, которым предстояло препроводить пленников в Помойную Яму.

— Если ты так считаешь, может, так оно и есть. Только сам подумай, что нас ждет: Помойная Яма. Зараза. Подвешение за нос. Зачистка тоннелей! Ведь именно этим мы наверняка будем заниматься — вытаскивать трупы.

— А я-то считал тебя стойким в вере, Спиндл? — с мягкой насмешкой проговорил Триффан.

Между тем среди грайков возник спор насчет того, кому сопровождать пленников. Добровольцев не находилось. Никто не хотел близко подходить к гибельной Помойной Яме.

— Я такой и есть, — ответил Спиндл. — Однако в подобных обстоятельствах сам Босвелл и тот наверняка призадумался бы.

— Верь и надейся.

— Я верю, что Камень сохранил нам жизнь. Но, спрашивается, для чего? Для того, чтобы мы еще больше мучились, еще горше страдали, впали в полное ничтожество...

Триффан улыбнулся: несмотря на ворчливый тон, в голосе Спиндла уже не было паники. Спиндл стал держаться чуть более спокойно и уверенно, как и полагалось тому, кто только что избежал неминуемой смерти и для кого, следовательно, не все еще потеряно.

Грайки продолжали пререкаться, как вдруг Сликит крикнула:

— А ну, всем замолчать! — Споры немедленно прекратились. Несмотря на свой маленький рост, Сликит шала, как заставить подчинить себе. Она стала медленно обводить всех взглядом. — Очень плохо, когда страж отказывается от выполнения долга! — раздельно проговорила она. — Вот ты — выходи! Согласен? Ну и хорошо.

Один грайк стал рядом со Спиндлом.

— Теперь ты! — Второй вышел из рядов и подошел к Триффану.

— Нужен еще один! — сказала Сликит.

Грайки упорно отводили глаза в сторону.

— Вот ты. Почему сам не выходишь вперед?

— Из-за заразы, — отозвался страж, на которого пал ее выбор. — Ты сама ведь сказала, сидим Сликит, — там можно подхватить заразу.

Его голос показался Триффану знакомым, и Триффан пригляделся к нему повнимательнее. Это был Алдер, а рядом с ним — Маррам. Те самые кроты, которые сторожили их в гостевой норе.

— Вот именно. Пойдешь с ними и сам увидишь, что я была права, — охрипшим голосом сказала Сликит. — Ты будешь отвечать за крота Триффана. Если с ним что-нибудь будет не так, тебя ждет смертная казнь. А теперь — ступайте! Немедленно!

Сликит взмахнула лапой, и каждый вздохнул с облегчением, что не на него пал выбор.

Алдер подошел, сделав вид, будто никогда прежде с ними не встречался, хотя в глазах его мелькнуло довольное выражение. Когда он проходил мимо Сликит, Триффан подметил такое же выражение и в ее глазах, как будто ей удалось успешно выполнить нечто такое, о чем не должен был знать никто из остальных.

«Значит, она все это подстроила заранее!» — изумленно подумал Триффан.

— Пошевеливайся! — прикрикнул на него Алдер, толкая в бок. — Шевелись, ублюдок!

И под улюлюканье, гогот и грубые шутки грайков, обрадованных тем, что удалось избежать неприятного поручения, их вывели из зала. Алдер немного замешкался, так, что два других стража со Спиндлом оказались впереди, затем встал рядом с Триффаном, и они двинулись дальше. Триффан то и дело спотыкался: за время длительного заключения он совсем ослаб. Алдеру постоянно приходилось поддерживать его. По мере того как они углублялись в лабиринт голых баклендских тоннелей, группа, где были Спиндл и двое охранников, уходила все дальше вперед; Алдер и Триффан заметно отстали. Когда Алдер заключил, что их уже не подслушать, он быстро и тихо спросил:

— Тебе что-нибудь известно о месте, куда вас ведут?

— Очень немного. Только то, что там опасно.

— Долго вам там не продержаться. Погибнете, — убежденно сказал Алдер. — Вам надо бежать, и как можно скорее. Там кроты мрут, как мухи по осени. И потом, после того как вы туда попадете, к вам уже будут бояться подходить. Болезни косят всех подряд, а чистильщики — самые отъявленные бандиты. Поверхность над Помойной Ямой патрулируют те, кто работал когда-то в ней и выжил, а еще грайки, пораженные каким-нибудь недугом — или просто спятившие. Они вообще никому не подчиняются, готовы убить любого. Даже мы их побаиваемся. Зато они беззаветно преданы Слову и его Глашатаю. Так что вылезать наверх вам нельзя — прикончат, да еще и поизмываются всласть!

— Тебе известно расположение постов?

— Ты имеешь в виду патрули? Знаю только, что они прочесывают всю местность вплоть до сбегающего с гор потока. Я сам его видел: там почти невозможно переправиться. За ним — развалины древнего поселения Хэрроудаун. Но когда мы на него наступали, то шли окружным путем и переправлялись гораздо выше по течению. Та переправа хорошо охраняется. Ваш единственный шанс на спасение — перейти через поток где-нибудь поблизости. Постарайтесь добраться до потока как можно скорее, избегайте всяких контактов, пока будете в Помойной Яме, все время следите за тем, что творится у вас за спиной, и бегите до наступления Самой Короткой Ночи. После уже будет поздно: прибудет Глашатай Слова, о Триффане и Спиндле тут же вспомнят, не преминут их разыскать и потом казнить.

Почему ты решил прийти нам на помощь, Алдер?

— Сам не знаю. Знаю только, что после вашего ухода I совсем лишился покоя. Мне все время хочется узнать про Камень побольше.

— Что с той парой — братом и сестрой?

— Давай, не задерживайся! — прикрикнул Алдер, сделал вид, будто бьет Триффана, чтобы другие не заинтересовались их разговором, и тихо ответил: — Оба здоровы. Они согласились пройти через Покаяние во время торжеств Летней Ночи, но это только для виду, чтобы выиграть время и тоже попытаться сбежать. Тайм немного рассказала о Камне, но мне не терпится узнать еще...

— Если есть желание, Камень тебе сам поможет. Он покровительствует всем и любит всех кротов одинаково.

— Кто ты? — спросил с трепетом в голосе Алдер. — Ты не простой крот, я это сразу понял. Я давно не испытывал такого покоя, какой почувствовал там, в норе, едва ты вошел. Тебя даже наша ненависть не испугала.

— Все, чем я обладаю, дали мне другие — такие, как ты. Но придет некто более значительный, чем я, и ты узнаешь его сам, — ответил Триффан. — Так что не терзай себя и за нас не беспокойся. Лучше расскажи о Пенниворте и Тайм.

— Их направили на земляные работы ближе к Темзе. Они привыкли