За час до прихода Дэвида она призвала на помощь всю свою храбрость и позвонила Кармин.

Кармин сказала:

— Нет. Мне жаль, Пенни, но я не могу этого сделать.

Мир вокруг начал рушиться, и Пенни завизжала в трубку:

— А почему нет, черт подери? Вы с готовностью сделали это для Дэвида, так какого черта вдруг такая разница, а? — Она с силой втянула в себя воздух. — Я понимаю, что для вас это бизнес, но я найду деньги, я…

— Пенни, послушайте меня! Вы уже говорили об этом с Дэвидом?

— Нет, не говорила!

— Тогда, я думаю, стоит поговорить. И мне кажется, я знаю, что он вам ответит.

Глаза Пенни словно застлала красная пелена.

— Проклятие, Дэвид мне не хозяин, я сама решаю за себя! И откуда, дьявол вас возьми, вы знаете, что он скажет? Вы что, телепатка? Или вы за это время так сроднились с моим мужем, что знаете его лучше меня?

— Я этого не говорила. Я просто сказала…

— Что вы такого сказали? Скажите мне хоть раз правду!

— Я пытаюсь. В вашем случае дело обстоит иначе, Пенни. Дэвид был смертельно болен, и то, что я сделала, было для него единственной возможностью избежать смерти. Но у вас не так. Вы здоровы, у вас впереди долгая, нормальная жизнь. Это не… будет неправильно превращать вас…

— Но я хочу этого! — Затем огромным усилием воли Пенни взяла себя в руки. «Не теряй голову. Убеди ее». — Послушайте. Я все обдумала, у меня нет сомнений, и я могу заплатить вам. Вам что, не нужно еще десять тысяч?

Кармин издала странный короткий смешок.

— Дело не в деньгах. Можете предложить мне хоть полмиллиона — я все равно не соглашусь. Просто все дело в том, что я не стану превращать живого человека в вампира, если на это нет очень, очень серьезной причины.

— А моя причина недостаточно серьезна?

— Нет. Откровенно говоря, я считаю, что нет.

— Понятно. Значит, вы с радостью сделали Дэвиду этот подарок, а мне — не желаете.

— Все не так, Пенни.

— Да-да, я уверена, что не так. — Затем в мозгу у нее забрезжил свет, и Пенни удивилась — какого дьявола она не подумала об этом раньше. — Ну что ж, я больше не стану вас беспокоить. Я попрошу своего мужа. В конце концов, это мой муж. Хотя, мне кажется, вы с легкостью можете забыть об этом, когда вам удобно.

Последовала напряженная пауза.

— Что это значит?

— Подумайте сами, Кармин. Вы достаточно умны, догадаетесь. — Пенни была абсолютно спокойна. «Да, Дэвид сможет это сделать. Какая же я дура: не надо было вообще ей звонить». — Не буду отнимать у вас время, — добавила она холодно. — О, и еще одно. Я не желаю больше видеть вас в своем доме.

Она не стала вешать трубку — ей хотелось услышать ответ Кармин и насладиться ее реакцией. Последовала короткая пауза, затем женщина на другом конце провода произнесла:

— Я вас поняла. Но прежде чем мы распрощаемся, думаю, справедливо будет предупредить вас о том, что Дэвид вам не поможет. Даже если он захочет это сделать — в чем я, честно говоря, сомневаюсь, — он не обладает такими возможностями. Только те, кто рожден членом, как бы вы сказали, секты, могут привлекать новых членов. До свидания, Пенни. Мне жаль вас.

Кармин первой повесила трубку.

Пенни не стала рассказывать мужу о телефонном разговоре, не стала просить его сделать то, что ей было нужно. Вместо этого она, как следует запомнив слова Кармин, принялась бесконечно повторять их про себя, пока царапина не превратилась в незаживающую язву. «Дэвид не может». Правда ли это, или Кармин зачем-то солгала ей? «Сомневаюсь, что он захочет». Откуда она знает, чего он захочет, а чего — нет? Они что, это обсуждали? И как часто? Насколько интимно? «Ваша причина недостаточно серьезна». Кармин Смит, так же известная, как Господь Бог. Ну что ж, ее мотивы очевидны, верно? Жена мешает любовникам, и последнее, чего хотят Кармин и Дэ-бид, — это вступления Пенни в секту, как выразилась Кармин. Пенни — досадная помеха. Значит, нужно избавиться от нее. Если она останется простой смертной, им нужно будет только подождать несколько лет — для вампиров это пустяки, — пока Пенни не состарится, не лишится здоровья и сил и не исчезнет со сцены окончательно. Проблема будет решена. А до тех пор им просто нужно продолжать связь у нее за спиной.

Весь вечер Пенни была погружена в мрачные мысли, черной пеленой застилавшие ее сознание. Дэвид, должно быть, заметил, что что-то не так, но ничего не сказал, и она увидела в этом подтверждение его вины. Вечером она отказалась заниматься любовью (и он, что было необычно, не настаивал слишком сильно), спала плохо и, когда настало время вставать, продолжала лежать молча, неподвижно, делая вид, что не слышала будильника. Она обманула Дэвида; он молча оделся и спустился вниз, чтобы приготовить себе завтрак, — в последнее время она отказывалась делать это.

Вдруг раздался телефонный звонок. Им никогда не звонили так рано, и Пенни подняла голову от подушки. Дэвид взял трубку на кухне, которая находилась прямо под спальней, и поэтому жена хорошо слышала его слова.

— Дэвид Блайт… О, привет. Не ожидал вас услышать… Нет-нет, ничего… Что? Когда?.. Ну, я не… Ах. Ну ладно, может быть, стоит… Хорошо; в двенадцать сорок пять вас устроит?.. Отлично. Встречу вас там. — Щелчок. Конец разговора.

Когда он позавтракал и вернулся в спальню, Пенни зевнула, потянулась и сонным голосом спросила:

— Кто это звонил?

Дэвид, стоя к ней спиной, завязывал галстук. В зеркало он не смотрел — в этом не было смысла.

— Я не рассказывал тебе про нового клиента?

— Нет.

— О. Ну, в общем, это был его секретарь, хотел перенести встречу. Чтоб он пропал — у меня сегодня как раз куча дел. — Обернувшись, он бросил на жену быстрый взгляд. — С тобой все в порядке?

— Конечно.

«Иди, уходи. Мне нужно кое-что выяснить, и я не хочу, чтобы ты в это время болтался рядом».

Через несколько минут он ушел. Пенни прислушалась к реву старой машины, никак не желавшей заводиться (чертов драндулет — мы ведь знаем, куда делась новая, правда?), и, когда Дэвид уехал, подбежала к телефону и нажала кнопку определителя, чтобы узнать, кто звонил на самом деле.

Номер был местный, но незнакомый. Может быть, это и правда секретарь какого-то клиента. Тем не менее… Пенни набрала код, препятствовавший определению ее номера, затем принялась нажимать на кнопки. Послышались длинные гудки.

Щелчок.

— Кармин Смит.

Пенни повесила трубку. Кармин. Это не рабочий телефон — очевидно, домашний. Ну что ж, теперь все ясно. Новый клиент. Как же, как же.

— Ублюдок! Двуличный, лживый, неверный, хладнокровный ублюдок!

Именно в этот миг, хотя сама она осознала это несколько позднее, все и началось.