– Ох! – Евсеева брезгливо передернула плечами. – Это типчик еще тот! Если честно, то на любителя.

– На любителя чего? – не понял Лев.

– На любителя садомазо, если вы настаиваете со своими расспросами. Извращенец, одним словом. Но я не осуждаю, каждый родился таким, какой он есть, со своими наклонностями. Я читала, что это все определяется какими-то там конфигурациями, наличием или отсутствием ножек у хромосом. Короче, человек не виноват, что он алкоголик, убийца или извращенец. Это ему досталось помимо его воли, с этим ему и жить.

– Знаешь, Лора, – усмехнулся Гуров. – Некоторые рождаются без рук и учатся писать и рисовать, зажимая ручку или кисть зубами, пальцами ног. Они все равно пытаются оставаться полноценными людьми. И алкоголики бросают пить, и толстые люди держат себя в руках, чтобы не есть много и похудеть, изматывают себя в тренажерных залах. А эта философия, что я не виноват, она очень вредная. Для общества вредная, и, самое главное, для самого человека вредная. А откуда ты знаешь про Завьялова, что он извращенец?

– Он приставал ко мне. Ну, сначала все было в рамках… целовались, даже приятно было, а потом, когда все дальше зашло… он стал мне предлагать… ну, все, что он хочет! Тут уж мне пришлось вырываться. Послала его куда подальше, конечно. А он засмеялся. Наверное, нашел себе другую игрушку.

– А откуда он вообще в вашей компании появился? И давно?

– Да его Оксанка к нам привела. Где-то с неделю назад. Не знаю, где она его выкопала! Так-то он ничего, прикольный, но когда выпьет, то лучше наедине с ним не оставаться.

Гуров отвел в сторону Молчуна. Тот посмотрел на озабоченное лицо московского полковника и насторожился:

– Что-то случилось, Лев Иванович? Или вы что-то узнали?

– Скорее укрепился в своих подозрениях, Олег Владимирович. Совпадение или везение, я не знаю, но проверять Завьялова нам придется по полной программе. Слишком он мутная личность. И это стало понятно сразу после опроса первых же его знакомых. В объяснения Горчинской и Евсеевой включите вопросы о Завьялове, зафиксируйте попытку изнасилования и склонность к садомазохизму. А еще его сегодняшний побег и оказание сопротивления. Задержите Завьялова пока на трое суток в изоляторе, а потом посмотрим. Но за это время нужно перетрясти весь круг его знакомых. Он может иметь отношение к смерти двух девушек в лесопарке. Его надо обязательно проверить на причастность к этому делу.

Завьялов сидел в кабинете Молчана, сцепив пальцы в замок и глядя в сторону окна. Судя по взгляду, мысли его сейчас были далеко от зелени листвы и легкого ветерка, покачивающего молодые листочки. Ссадины на руках, на лице были обработаны, смазаны и заклеены пластырем медиками из специально вызванной «Скорой помощи». Такую же процедуру проделали и с Попковым, но он, в отличие от Завьялова, сидел с видом гордым и удовлетворенным. Правильно оценил ситуацию, хорошо сделал, что погнался за неизвестным. Даже похвалу заслужил от московского полковника.

– Когда ты приехал из Касимова в Рязань? – спросил Гуров, разглядывая паспорт задержанного.

– Недавно, – нехотя отозвался Завьялов. – Месяца два назад примерно.

– С какой целью?

– А с какой приезжают в областной центр или в столицу из глухой провинции? – недовольно проворчал задержанный. – Работу найти, чего-то достичь, в люди выбиться.

– Неплохие успехи у парня, – засмеялся Молчан. Он поднялся с кресла, не спеша обогнул стол, подошел к задержанному и похлопал его по плечу: – Ты давай, Сережа, мозги включай. Всего два месяца живешь в областном центре, а на твоем счету уже попытка изнасилования. Девушка заявления писать не стала, но в ее показаниях эта информация есть. И в случае необходимости на факт возбуждения уголовного дела она повлияет. Это первое! Второе, у нас есть обоснованные и задокументированные подозрения в твоей склонности к извращенному сексу, садизму. Третье! Ты неоднократно предлагал девушкам свидание и прогулки на окраине города в лесопарке.

– А в этом-то какой криминал? – возмутился Завьялов, но, наткнувшись на хмурый взгляд Гурова, снова сник и замолчал.

– А такой, – ответил полковник, пристально глядя на парня, – что сразу после приезда в Рязань ты начал ухаживать за местными девушками, причем только светловолосыми, в возрасте от 20 до 25 лет, и приглашал их погулять в лесопарк. А учитывая наклонности, о которых тебе только что сказал Олег Владимирович, это наводит на мысль, для чего ты их приглашал. Мы еще найдем тех, кто с тобой туда ходил, и расспросим их. Но вот кого нам уже не расспросить, так это двух убитых девушек.

– Чего-чего?! – Завьялов медленно выпрямился на стуле и стал переводить взгляд с Гурова на Молчуна. – Вы чего на меня вешаете? Какие убитые девушки?

Лев с интересом смотрел на Завьялова. А ведь парень играет, он неискренен сейчас в своей реакции. Разумеется, ее к делу не пришьешь, но иметь в виду его неискренность следует. Чего он боится? Возможно, он не убивал, возможно, он и не преступник. Но он мог быть свидетелем преступления, и отсюда страх: страх, что не рассказал, страх, что его кто-то запугал и грозит убить как свидетеля. Может, и еще что-то пугает этого молодца с извращенным мировоззрением.

– Вы не понимаете, – начал горячиться Завьялов. – Они же наговаривают на меня, это же женщины! Ревность и только, типичная женская ревность. Ах, ты не со мной, ты с другой, ну, тогда получи по полной программе. И понеслось! Он такой, он сякой, он извращенец, насильник!

– Сергей! – перебил задержанного Молчан. – Сбавь обороты! Тут никого твои эмоции не волнуют. Ты вляпался в нехорошую историю сам, без чьей-либо помощи. Вел бы нормальный образ жизни, делал бы карьеру, так тебе никто и слова бы не сказал. А ты шатаешься по сомнительным компаниям, ведешь себя так, что тебя черт знает в чем можно подозревать. И еще учти, что нам тоже лишняя работа не нужна, у нас выше крыши расследований и розысков. И раз ты попал в поле нашего зрения, значит, это серьезно. Пойми, что таких совпадений не бывает. И мы все проверим досконально. А еще мы должны быть уверены, что ты не сбежишь – учитывая уже один прецедент.

– Нервы сдали, – проворчал Завьялов.

– Отчего это? – удивленно поднял брови Гуров. – Если ты чист, как росинка, то чего тебе бояться приезда полиции? Приехали и уедут. Тебя это не касается. А ты рванул так, что тебя молодой опер еле догнал. Да еще сопротивление оказал. Согласись, что самая первая и здравая мысль, которая приходит в голову, – тебе есть что скрывать, у тебя есть основания опасаться встречи с полицией. Это улика, дружок. Косвенная, но улика. И мы должны разобраться в том, чего ты боишься: то ли оговора девушек, которых ты тут склоняешь к странной любви, то ли есть другие причины. А у нас на руках удивительные и невероятные совпадения. И два трупа таких же девушек. Дошло до тебя?

– Дошло, – уныло кивнул парень. – Только я никого не убивал.

– Прости, но вот это нам придется доказывать. Или убивал, или не убивал. Теперь иного выхода у нас нет.