— Я в курсе, — тянет она. — Разве это не забавно? Он так хочет внимания.

Рейз как будто не слышит ее. Он нежно заправляет волосы ей за ухо и так на нее глазеет, словно она — луна в небе.

Я немного краснею от его жеста.

— Найдешь получше, — настаиваю я. — А им теперь займусь я.

— Зачем он тебе? — сводит брови фейри.

— Мне… — Я упираю руки в бока, стараясь выглядеть… не собой. — Мне? Для того же, что и тебе. Ну, знаешь. Поиграть. Люблю играть со смертными. Этот для тебя простоват. Тебе нужен тот, кто оценит тебя по достоинству. Этот оценит, что ли? — Я фыркаю. Манипуляции — не мой конек. Мне надо все это свести к какому-то осмысленному выводу. — В смысле, он же в таком отчаянии, что даже на меня клюнет. — Я показываю на свои шрамы, чтобы придать веса словам. — На вот такую.

Рейз внезапно поднимает голову и как будто впервые меня видит. Он рассматривает меня и хмурится, и, после нескольких недель совместного пути и постоянных стычек, я чувствую, что он рефлекторно собирается со мной поспорить. И даже открывает рот.

О нет. Надо его заткнуть, пока он не выболтал всю правду обо мне, — а я знаю лишь один способ заставить его молчать. Я приседаю, хватаю Рейза за воротник, разворачиваю лицом к себе. Он поддается легко, как пластилиновый, и я все тяну, мысленно умоляя его вырваться. Наши глаза встречаются, и на мгновение я вижу, что он приходит в себя. Он осознаёт, что происходит.

Честно, я не знаю, кто сделал движение первым, но наши губы в итоге соприкасаются.

Вообще, поцелуи — это отвратительно. Но, с оглядкой на мой опыт поцелуев, этот — весьма неплох. Это определенно…

Влажно. И плотно.

Я прижимаюсь к его лицу так долго, как могу, сердце бьется в ушах, и, когда это становится невыносимым, все равно не сразу его отпускаю. Одна моя рука лежит на его щеке, вторая вцепилась в волосы. Рейз издает удивленный звук, но возмутительно быстро расслабляется и поддается мне. Его дыхание теплое, но еще теплее — обнимающие меня руки: одна крепко, но нежно держит меня за талию, а вторая скользит по обнаженной шее, под волосами.

Когда истекает эта самая долгая в моей жизни минута, я отпускаю его. Он слегка качается в мою сторону, и я поддерживаю его, обхватывая за шею. Потом вытираю рот тыльной стороной ладони и смотрю на фейри, которая отошла на пару шагов.

Выглядит она так же, как я себя чувствую: озадаченно, и ее как будто слегка мутит.

— Исилия, — снова говорит Рейз, на этот раз совершенно другим тоном. Он моргает, будто только что проснулся, и смотрит на меня как на диво дивное.

— Видишь? — обращаюсь я к фейри. — Легко. Зря тратишь свои таланты. Иди поищи кого-то получше.

К моему удивлению и облегчению, она слушается.

— Уфф. — Как только она поворачивается спиной, я убираю руки с шеи Рейза и грубо трясу его за плечи. — Рейз, очнись! Немедленно!

Он качает головой, мягко меня отталкивая. Пробегает пальцами по растрепанным волосам, взлохмачивая их еще сильнее.

— Я… Я думаю, морок снят. А где это мы?

И тут я замечаю его наряд. Он расфуфырен не меньше моего: белая рубашка из тончайшего паутинного шелка, с вышивкой по низкой горловине, пояс с изысканной золотой пряжкой, бархатные бриджи и сапоги до колен. Единственное, что не изменилось, — простое серебряное кольцо, которое он забрал у Лейры. Теперь оно красуется у Рейза на указательном пальце правой руки.

— По-твоему, где? — говорю я, на всякий случай вытирая рот еще раз.

Он, еще слегка одуревший, обводит взглядом лес вокруг, будто видит его впервые.

— А где остальные?

Я пристально смотрю на Рейза.

— Неужели ты думаешь, что если бы я знала, то занималась бы в первую очередь вот этим?

До меня начинает в полной мере доходить, во что мы влипли. Возможно, Исольда в опасности. Возможно, она уже дотанцевалась где-то до полусмерти. Нужно скорее найти ее и Олани, а заодно узнать, что фейри сделали с нашей повозкой. У меня нет времени отвечать на глупые вопросы.

— Ты спасла меня, — говорит Рейз. Встает, потягивается. Интересно, сколько он здесь сидел? И сколько сидел бы еще, если бы не я?

Он подает мне руку, но я неуверенно поднимаюсь на ноги без его помощи.

— Если ты погибнешь, то не сможешь мне заплатить.

— А если выживу? — спрашивает он и смотрит на меня. Я, конечно, утратила очарование, навеянное магией фейри, но лицо у него все равно странное. Может, он впервые заметил, насколько обширны мои шрамы.

— Если мы выживем, — отвечаю я, — то я затребую пятьдесят процентов сверху. И обещание, что мне больше никогда не придется тебя целовать.

Рейз тянется к моей ладони и накрывает ее своей; отдернуть не успеваю. Поднимаю на него взгляд, сердце выскакивает от тревожного смущения. Надеюсь, он не решил, что…

Тут он твердо и деловито пожимает мне руку:

— Хорошо, Исилия. Договорились.

Высвобождаю пальцы из его липкой ладони и вытираю их о юбку.

— Идем искать остальных.

Аккуратная тропинка ведет нас вглубь леса, но вдоль нее так же развешены фонари, а среди деревьев танцуют и отдыхают фейри. Довольно скоро ноги отказываются меня нести и я опираюсь на Рейза, который буквально тащит меня на себе.

Даже просить не пришлось.

Место незнакомое, но я как будто знаю, куда идти. Словно ходила этой дорогой прежде. От этой мысли по спине бегут мурашки, и я постоянно поглядываю на компас. В мире смертных он направлял нас. Почему не направляет здесь?

Но чары, видимо, работают только в мире смертных, потому