— Пьют пусть меньше всякого пойла дешевого, — с показной серьезностью, менторским тоном, заявил Фанир. — Чтоб после движения… того… от обочины к обочине… и флюиды под каждым кустом вокруг таверны…

— Варвары! — сокрушенно выдохнул кому-то-брат под дружный хохот прекрасно все слышавших дружинников.

— Так что там Лотар? — напомнил порозовевший в попытке сдержать смех принц.

— Говорят, король уже принял вассальную клятву у многих вольных прежде баронов по эту сторону Флер. И жадно посматривает на другой берег. Черной осе Лотар что кость в горле. Торговые гости открыто говорят, будто дядя твой и золотом Эмберхартам помогает, чтоб тот против Кюрфхаузена рыцарей да владык подбивал. Ни к чему Модулярам сильный сосед под боком…

— Герцог Игларский, значит, уже и не в счет?

— Мы не застали, а сказывают, рыцари из герцогства там лагерем стояли, — жрец махнул рукой в сторону беспорядочного многоцветья шатров у подножия холма, на склоне которого располагался наш бивуак. — Да дня три как свернулись и ушли. Будто бы весть донесли — Эковерт у границы с Игларом игрища военные устроил. Герцог и отозвал своих… Мало ли чего…

— Демону все мало, — покачал головой Ратомир.

— Как же вышло, что короли немецкие могущество свое растеряли? — вскинул брови Фанир. — Прежде же вроде единой страной все эти… лохмотья были?

— Это вон Арчевы предки постарались, — одними губами улыбнулся Парель. — Раньше-то у них как было: вассал моего вассала мне не вассал. Ну, вроде как — это воин моего сотника, а не мой. В чудской битве столько князей немецких головы сложили, что Готтарду, прадеду Лотара, когда он за реку удрать сумел, и кланяться некому стало. Да и злы бароны на своего владыку были. Считали — их доблесть не превозмогла его глупость! Все смириться не могли, что толпа пеших ратников цвет блистательного рыцарства, как стадо гусей, двое суток по берегу реки гоняла…

— Сейчас, значит, король немецкий вознамерился обратно свои земли под руку собрать?

— Да уж лет десять как собирает. Теперь только каждый из баронов ему в верности меч целует.

— А мы чего? Нам-то оно зачем? А ну как силу наберет да и снова через реку к нам полезет?!

Я пожал плечами. Хотя бы потому, что заочно считал поднимающего голову немецкого владыку куда умнее его же прадеда.

— Не думаю, что орейским княжествам будет какой-то урон от короля Лотара, — поддержал мои мысли Ратомир. — Ему гораздо выгоднее иметь за рекой друга, чем врага.

Вино в бокале неожиданно кончилось. Вот только вроде еще было на пару глотков, и исчезло. Я разочарованно перевернул кубок дном вверх и выразительно глянул на Пареля. Тот с совершенно счастливым выражением лица колыхнул почти полным бочонком и выдернул пробку.

Под хлынувшую из узкого горлышка розовую струю поспешили подставить бокалы и принц с княжичем. Серафима лишь проводила взглядом бережно передаваемые, до краев наполненные емкости — ее кубок не опустел еще и наполовину.

— Я так думаю. Если король-демон и отпустил рыцарей на этот турнир, то искать их нужно где-то неподалеку от черной осы, — сделал вывод жрец.

У меня создалось впечатление, будто я несколько минут отсутствовал. Словно уходил куда-то, прослушал целую речь Пареля и поймал лишь самый ее конец. И, судя по ополовиненному саливийскому в моей чаше, кто-то еще и вино мое вылакал.

— Забавно, — только и смог выговорить я и оглянулся в поисках коварных выпивох.

Их нашлось сразу четверо. Серафима что-то рассказывала развалившемуся в неудобном кресле Ратомиру. Глаза обоих подозрительно блестели и оба они усиленно делали вид, что заняты лишь друг другом и не видят ничего вокруг. Парель с Фаниром говорили одновременно, о чем-то спорили, активно помогая свободными от бокалов руками. Причем явно прекрасно слышали друг друга. Их кубки, в отличие от моего, были полны.

Снизу, со стороны обширного турнирного поля, приближалось еще две группы потенциальных похитителей моего саливийского. В одной из них присутствовал человек в накидке — по сути, полосе ткани с дыркой для головы — с гербами короля Лотара. В другой все до одного оказались счастливыми обладателями бород. Я рассудил, что вряд ли немецкий властелин отправил отряд отнять у бедного лесного паренька полкубка вина. А вот надменную бородатую морду хозяина смердящего города я навсегда запомнил. И тот не то что вино — морковку у зайца способен отнять. Так что и эти бородачи мне сразу не понравились.

Незваные гости приближались, и в чаше было все меньше и меньше напитка. Какие еще нужны были доказательства? Я даже всерьез обеспокоился бочонком, который служил жрецу стулом.

— Держи его руками, — пустым уже кубком взмахнул я под ноги Парелю. — Бородатые и утащить могут!

— Только через мой труп, — доблестно пообещал отважный жрец.

— Его милость барон сер Камилленфельд, — громко возвестил королевский герольд.

— Нет-нет, — поспешил отказаться подъехавший первым господин. Чисто выбритое лицо выдавало его принадлежность к партии Лотара. — Я не тороплюсь. Уступаю право разговора этим блестящим сударям.

Ратомир торопливо наматывал вокруг головы шейный платок Серафимы. Шлем с глухим забралом поблескивал у принца под ногами, но ткань с запахом княжны ему нравилась больше тяжеленной железяки.

— О! Камил, это весьма любезно с твоей стороны, — поморщился бородатый блондин, соскакивая с лошади. — Тем более, я ненадолго…

— С кем имеем честь разговаривать? — тоном «какого демона вас принесло» поинтересовался Фанир.

— Его милость барон сер фон Дитц, — кто-то из свиты бородатых поспешил представить блондина.

— Всюду бароны, — недовольно пробурчал я себе под нос. — Честному человеку некуда кубок с вином поставить, чтоб не сбаронили…

— Отлично сказано, мой юный друг, — вскричал тот, чье имя спьяну и не выговоришь, и зачем-то несколько раз хлопнул ладонью о ладонь.

— Который из вас тот, кого называют герцогом Гроссвальд? — не обращая внимания на смех Камила, совсем не учтиво обратился к нам блондин.

— Гроссвальд — это Великий Лес на их наречии, — громко прошептал мне Парель.

— Арч Белый из Великого леса, это я, — принудили меня признаться.

— Ты? — удивился бородатый барон. — Это ты убил моего младшего брата?

— Я? — настала моя очередь удивляться. — Не помню, чтоб успел побывать в твоих землях…

— Поди тот наглый эмберхартов прихвостень, которому ты голову срубил, — донеслось из-под платка Серафимы. — Имя-то ты не успел узнать…

— Именно так, — прорычал пришелец. — Ты подло убил моего брата. Не дав ему шанса вытащить меч. Даже не узнав имя!

— Ну, так и чего? — нервничая от опасной близости блондинистого барона к бочонку Пареля, заторопился я. — Соскучился по брату?

Лицо фон Дитца налилось кровью. Камил снова засмеялся и захлопал в ладоши.