Погоревав немного о подруге, я стала заправлять кровать, и тут мне вспомнился блокнот, сунутый заботливой Катей под мою подушку. Мгновение спустя он уже покоился в моих руках, раскрытый на втором развороте.

Сверху начинался подсчет средств, необходимых для записи второго альбома. Как я это поняла? Да просто там так и было написано корявым Фалиным почерком: «2 альбом “The metal breaks the silence”: аренда студии — $…, наладка инструментов — $…, новые трансформаторы — $…, качественный усилитель звука — $…; протолкнуть альбом: радио — $…, снять клип — $…, статья в журнале — $…» Я не называю сейчас никаких сумм, просто потому что не помню их. Одно точно — писал Фалалей все в долларах. Снизу стояло «итого» и довольно внушительная сумма, по крайней мере, для нищей студентки. Скажу только, если бы раньше я планировала записать собственный альбом, я бы тут же отказалась от этой дорогостоящей затеи.

Последняя строка меня озадачила: «Большой Боб — 2000, папан — 4000, М — 12 000, К — 1500, ЗАО «Росстроймаш» обещали 20 000». Что это за тысячи? Тоже в долларах? Почему это ЗАО обещали простому парню, слегка сдвинутому на готическом металле, аж двадцать тысяч баксов? За что? Непонятно. Но, по-видимому, Фаля все-таки указывал своих спонсоров. Почему же Катя хотела, чтобы я заострила на этом свое внимание? Даже если оба инициала наводят меня на мысли о ком-то, то одна буква отнюдь не доказательство. Да и нет у Малиновой таких денег. А Кеша уже, к несчастью, мертв.

— Белиберда! — возмутилась я нехваткой у себя извилин и с горя кинула блокнот о стену. Издав звук, он устроился на полу возле моей постели. Расстроенная дальше некуда, я взяла журнал «Стиль», улеглась поудобнее, собравшись почитать, но уж очень сильно данное издание ассоциировалось с моей канувшей в неизвестность подругой, и я вместо этого разревелась, роняя горькие слезы прямо на глянцевую обложку.

За что мне все это? Господи, почему так произошло? Я потеряла всех своих самых лучших друзей! Я не знаю, где они, что с ними и живы ли они вообще. А если они на последнем издыхании, умирают мучительно под пытками голодного изверга, то я, увы, не могу им помочь. И это убивает сильнее всего.

И почему-то очень жалко Кешу. Это был самый неподражаемый, самый необыкновенный из всех людей, кого я встречала. Странно, почему-то кажется, что люди, выделяющиеся из общей массы, должны жить долго. А лучше — вечно. Если кругом будет одна серость вроде Светланы, жить будет куда скучнее и безынтереснее. Жизни вообще не будет. Потому что все основано на контрасте. Покуда есть Кеши, темнокожие москвичи, мудрые философы и высоченные баскетболисты в одном флаконе, имеются и остальные люди, совершенно простые. Но если Кеш не станет, остальные тоже не будут существовать. Существует лишь то, что контрастирует с чем-то иным. Если будет одна осень, осени не будет вовсе…

Неожиданно меня посетила мысль, которую я не могла поймать долгое время до этого. Вот как наш мозг устроен: если над чем-то ломать голову, как ни старайся, ответа не найдешь; но стоит на что-нибудь переключиться, как ответ приходит сам собой.

Из оставшихся людей один человек вполне мог разделаться со всеми. И как же меня раньше не посетила эта мысль? Все же так просто. Самое интересное, что эти преступления были тщательно спланированы и очень задолго до самой поездки! Прав был Женя: действует профи.

Почему-то страха больше не было. Наверно, незримого врага всегда боишься сильнее, чем уже идентифицированного.

Я спокойно вышла из комнаты и, пройдя через всю столовую, постучалась в дверь.

— Да?

Я вошла. Валерия была в комнате одна и читала журнал, один из тех, что валялись в туалете. Действительно, что еще остается делать в нашем положении? Особенно, когда ничего хорошего уже не ждешь. Только читать. Ну еще и плакать, как я, например.

— Лер, а где Света?

— Еще на улице. Сказала, что пошла к заливу. — Я вдумчиво кивнула и хотела уходить, но она вновь заговорила: — Ты не переживай за нее, сейчас ведь моя очередь.

Она сказала это так хладнокровно, что я поневоле начала смеяться над иронией судьбы. Человек действительно привыкает ко всему. Даже к периодическим покушениям на свою жизнь.

Я снова кивнула и вышла из дома.

На улице было свежо. Мои зубы начали выбивать дробь. Изо рта пошел пар. Джинсовка не грела, хорошо хоть я додумалась накинуть сверху темно-синий рабочий халат, висевший возле двери на гвоздике, оставленный, судя по всему, прежними жильцами, а может, еще кем. С одной стороны, от него не так много тепла, с другой же — лишняя тряпочка все равно, как ни крути, будет греть. Кстати, любопытный момент: Катя исчезла вместе с обувью и вельветовым пиджаком, под одеялом она лежала, ясное дело, без этого.

— К заливу, значит, — сказала я сама себе, озираясь вокруг. — Ну ладно, к заливу, так к заливу. Юля, приготовься. Бой будет тяжелым.

Через некоторое время я вышла к заливу, и холод стал просто невыносимым. С севера дул промозглый ветрило, но облака слегка рассеялись, хоть небо и оставалось серым, но оттенок был куда светлее вчерашнего. Дождь не накрапывал, взяв короткий тайм-аут, и это тоже радовало. Я прошлась вдоль берега, любуясь природой и мысленно прокручивая свою речь в голове снова и снова. Нужно быть очень убедительной. Однако что-то ее адресата нигде не видно.

Я гуляла еще где-то полчаса туда и обратно, но Светы нигде не было. «Неужели опоздала!» — заискрилась в голове мысль, но вот я додумалась свернуть в глубь леса и прямо-таки по воле случая наткнулась на ту, которую искала.

Света… копалась в земле, сидя на корточках. Но мне, в общем-то, было все равно, что она ни делай сейчас, монолог был уже вызубрен наизусть и так и рвался наружу.

— Свет.

— Ах! — испугалась она и уставилась на меня удивленными глазами. — Ты? Ты что здесь де-лаешь?

— Я? Я должна тебе кое-что сказать. И это очень важно.

— Да? — приподнялась она, отряхивая грязные руки. — И что же?

Обнадежившись ее заинтересованностью, я выпалила:

— Я знаю, кто убийца.

— Да? Как знаешь? — Я пожала плечами, мол, знаю и все тут. — И кто же?

Набрав воздуха в грудь, выдохнула:

— Твоя подруга.

Она раскрыла глаза так, что стала походить на перепуганную павлиниху.

— Что?! Лера?! Ты спятила!

— Нет. Так оно и есть. Если ты выслушаешь меня внимательно, я докажу это. — Света молчала, и это дало мне право продолжить. — У нее одной была возможность убить всех. Но вернемся к предыстории. На нее нужно было подумать с самого начала, так как именно Малинова придумала эту экскурсию, набирала людей, заметь, чем-то нужных ей людей, она же строила всех перед фотокамерой, заявив, что ей непременно нужен снимок на память. Дальше она повела себя еще более странно, возымев желание эту фотографию напечатать сию же минуту.

— Почему же странно? — возразила Барская. — Люди были не только из нашей группы. Когда бы она с ними еще увиделась, чтобы отдать снимки?