— Такео, скажи мне, почему я до сих пор ее не убила? — философски спросила я у Ватанабэ, снова упав на футон.

Такео рассмеялся, усевшись рядом со мной и заставляя встать.

— Потому что она твоя лучшая подруга, она о тебе заботится, и потому что Лил — это Лил. Ее можно только принять такой, какая она есть, ведь ее уже не переделать. И потом, наверное, она права. Нам с тобой пора в бой, Джули.

Сказав это, мой единственный поцеловал меня… и я будто не узнавала его… Вышло как-то горько, почти жадно, словно в последний раз.

— Все будет хорошо? — тихо спросила я, когда Такео отстранился.

Он прижался лбом к моему лбу и тихо ответил:

— Все будет хорошо, пока ты любишь меня.

— Всегда, — выдохнула я.

— Всегда, — эхом откликнулся ненаглядный. — Значит, нам не о чем беспокоиться, кроме устройства свадьбы. Я люблю тебя больше жизни.

— Моя жизнь — ты, — произнесла я одну из любимых фраз моего единственного.

Лиллен сидела в уже ставшей мне привычной шикарной машине. Такое себе даже мальчики не позволяли, но Адамс любила сорить чужими деньгами, если была такая возможность. Подруга казалась до странности серьезной, особенно после утреннего выступления перед благодарной публикой. Она даже не отпустила ни единого замечания в своем фирменном стиле. Учитывая все напряжение последних дней, я понемногу начала волноваться, оставшись без привычных колкостей. Хотелось встряхнуть ее хорошенько, чтобы злое остроумие Лиллен Адамс вновь посыпалось из нее, как горох из порвавшегося мешка.

— Я с Маэдой говорила, — наконец начала блондинка, закусывая изнутри щеку. Вышла забавная гримаса. Непривычная. Совершенно не вяжущаяся с гламурным образом девушки из глянцевого журнала.

— С которым из них? — только и спросила я, тихо вздохнув. Явно Адамс не о погоде беседовала с близнецами. В свете всего произошедшего.

— Ну, кажется, со старшим, хотя и не могу поклясться. Хороший парень. С головой. Обаятельный. Одна беда — мертвый. А так бы точно влюбилась. У вас что-то вчера произошло? — Лиллен бросила в мою сторону взгляд искоса. — Теперь старшенький говорит спокойно и без недосказанности. Как будто ему уже можно…

Я усмехнулась. Кажется, теперь старший брат и правда мог говорить открыто. И меня это радовало. Возможно, вскоре он получит свободу и покой.

Но, разумеется, мне следовало поделиться с подругой последними новостями. Ведь если она узнает о произошедшем от кого-то другого, то до свадьбы я не доживу.

— Младший нас вчера едва не угробил… Но, по крайней мере, мы пришли к соглашению с обоими близнецами Маэда.

Адамс выглядела так, будто ничего не понимала. Хотя она же и правда не понимала. Это я привыкла, что Лил всегда в курсе происходящего. Но прошлым вечером мы были только с Такео, и досталось лишь нам двоим.

— Ты наверняка будешь смеяться… — вздохнула я, потирая поясницу. Стоило начать вспоминать о вчерашнем, как тело тут же заломило. Все-таки Кай неплохо по нам проехался.

— Наверняка буду, если ты мне расскажешь, — недовольно проворчала Адамс.

Вроде бы она говорила лениво и без особого интереса, но почти охотничий азарт в голубых глазах прекрасно давал понять, что Лил уже взяла след и готова броситься в погоню за добычей.

— Это не старший близнец захватил тело младшего. А младший запер в себе старшего и не позволяет ему уйти.

Лиллен присвистнула, чем заработала неодобрительный вздох водителя. Учитывая, насколько сильно ценится в Ямато вежливость, Адамс наверняка уже изрядно достала этого мужчину. В деле расшатывания чужих нервов равных моей подруге не было.

— Ничего себе братские узы. То-то мне Сора показался таким адекватным. Куда адекватней его братца-параноика. Тот постоянно задавал какие-то нелепые вопросы с подвохом. Очевидно, подозревал меня в чем-то.

Откровенно говоря, у близнецов имелись все основания, чтобы с осторожностью относиться к окружающим.

— Сору убили. Он говорит, это дело рук Савады, президента того агентства, с которым работали братья. И он считает, что это именно Савада пытается убить Такео сейчас.

Лицо Лиллен словно окаменело. А в голубых глазах блеснула сталь. Я бы никогда не предположила, что она может быть жесткой. Кажется, кое-чего за время совместной работы об Адамс я не узнала.

— Думаю, старшенький понимает, о чем говорит. В конце концов, он за это знание жизнью заплатил… И, как мне кажется, Сора твердо намерен не дать твоему ненаглядному последовать его путем.

Я согласилась с Лил. Маэда Сора обладал достаточным благородством, чтобы не желать другим такой же горькой доли, какая выпала ему самому.

— Миз Коллинз сказала: все предсказания твердят об опасности. Но ничто не говорит о смерти, — между делом заметила Адамс. — Пока.

Учитывая, что моя уже бывшая начальница не особо-то жаловала колдовское ремесло, пусть и была ведьмой, заглянуть в мое будущее — большая жертва для нее.

— Это утешает, — вздохнула я.

Мы обе не стали говорить вслух о том, что любые предсказания имеют некоторую погрешность. И вместо «долго и счастливо» про меня и моего жениха скажут только: «Умерли в один день».

— Что у нас на сегодня? — обреченно спросила я у подруги, готовая абсолютно ко всему.

— Финальная примерка, после чего примерка платьев подружек невесты, выбор цветов для букета, работа с декораторами… — перечисляла Адамс, загибая пальцы. — У нас больше дел, чем времени. До свадьбы осталось меньше месяца. А нормальные люди на подготовку больше полугода тратят!

— Когда бы у меня что-то было, как у нормальных людей? — риторически вопросила я. — Над нормальными не висит угроза, что жених до свадьбы не доживет…

Лиллен пожала плечами:

— У тебя все в жизни было, как у нормальных людей, пока с тобой не случился Ватанабэ. Вот кто совершенно точно ненормальный. Знакомство у мужского туалета, предложение в первый же день, год ухаживаний с перелетами через полмира… Скандальная помолвка… Он явно сбежал из исихлечебницы. Я завидую!

Вот такого заявления от Лил я не ждала. Кто угодно мог сказать подобное, но не Адамс, которая все мерила совершенно другими мерками.

— Лил, что с тобой? — поразилась я, уставившись на блондинку. — Ты же любишь стабильность и обеспеченность.

Сквозь слои корректора, основы для макияжа, румян и пудры проступил естественный румянец смущения. Должно быть, лицо моей злейшей подруги просто горело.

— Я решила сменить приоритеты, — невозмутимо сообщила мне Лиллен, пряча взгляд за длинными ресницами. — Хочу, чтобы меня любили. Как тебя. Ну, или не так, но все же любили.

Сказать на такое заявление было нечего. Ведь Лиллен Адамс ко всему всегда относилась прагматично. В особенности к замужеству. Не самый плохой подход, если красота — это один из главных товаров.