– Хотела бы я начать сначала. Все бы сделала совершенно иначе, если бы выпала возможность.

– О, что именно?

– Да много на что не обращала бы внимания и бабушке твоей противостояла бы чаще, конечно. Но будь я другой, никогда не стала бы «Каппой», не вышла бы замуж за твоего отца. У тебя был бы совершенно другой отец, а может, тебя и вообще бы не было. Я могла родить четверых полностью других детей. Невообразимо. В голове не умещаются все эти «если бы» и как так все вышло, как есть, и было ли все предопределено, или жизнь – просто случайность.

– Загадка, а? Но, мама, ты можешь измениться, если захочешь, и стать кем-то другим, и мы тебя поддержим во всем, что ты пожелаешь сделать, но мы это обсуждали все вместе и очень рады, что ты замужем за папой, и любим тебя за терпение – и к нам, и к бабушке.

– Правда?

– О да. Серьезно, мама, ты – не та, какой себя представляешь.

Сьюки и раньше такое слыхала.

– То есть?

– Ну, это правда, что бабушка яркая, выразительная и все такое, но при этом несколько поверхностная. Ты думаешь, что ты неприметная, но это не так. У тебя есть сердце, мама. Ты настоящий человек.

Сьюки вдруг глубоко растрогалась, на глаза навернулись слезы.

– Спасибо, милая. Это мне очень важно.

Вечером Сьюки позвонила Дене:

– Я тебе вот что скажу, Дена. Дожить до времен, когда твои дети начинают видеть тебя другими глазами и ты можешь взглянуть на них не как на своих детей, а как на людей, – оно того стоит, со всеми трещинами и морщинами.

Пойнт-Клиэр, Алабама

Почтальон Пит подошел к дверям дома Сьюки и постучал в ту минуту, когда Ленор взошла на крыльцо с пакетом пеканов «Би-энд-Би», купленным для Сьюки. Та открыла дверь, увидела обоих и проговорила:

– Ой, доброе утро!

Пит ответил:

– Доброе утро. У меня тут еще одна посылка для Элис Зяблик.

– Вот спасибо, Пит. Давай сюда.

– Загостилась она тут. Видимо, нравится.

– Да, точно. Спасибо, Пит, – отозвалась Сьюки. – Хорошего дня.

Ленор спросила, входя в дом:

– Кто такая Элис Зяблик?

– Подруга.

– Кто такая?

– Вы не знакомы, мама.

– Почему?

– Не знаю.

– Я знакома со всеми, кто сюда переехал. И никогда не слыхала про Элис Зяблик.

– Это подруга Марвэлин.

– А, ну понятно, неудивительно тогда. А почему ты получаешь за нее почту?

– Мама, тебе прямо все нужно знать?

– Да, все. Вот твои пеканы.

– Спасибо.

– Не осталось там Эрлова кофе? Мне бы еще. Кончита варит самый жидкий кофе, известный человечеству.

– Нет, но я заварю. Я тебе говорила, что мы беседовали с Картером?

– Нет.

– У него новая девушка, но там все несерьезно, с его слов.

– Ну, предыдущая, которую он сюда привез в прошлый раз, мне точно не нравилась. Слишком шумная и настырная, на мой вкус.

Сохранять внешнее благодушие у Сьюки получалось, но следующие полтора часа были чистой пыткой. Она до смерти хотела, чтобы мать оставила ее наконец и можно было бы вскрыть присланное; как только дверь дома закрылась за матерью, Сьюки вцепилась в посылку.

Дорогая Элис,

Тут несколько статей и всякое другое. Некоторые фотографии слегка поблекли, но я подумала, что вы все же захотите на них взглянуть. Если найду еще – вышлю.

Сьюки открыла папку и увидела газетную вырезку с фотографией стройной молодой женщины в джодпурах, шнурованных кожаных сапогах и белой рубашке, у самолета, руки в карманах.

Сьюки знала: вот он, особый миг ее жизни. Она впервые смотрела на фото своей настоящей матери.

Хорошенькая темноволосая девушка улыбалась в камеру, ей не больше семнадцати-восемнадцати, но смотрелась она уверенно, даже самонадеянно. Под снимком красовалась надпись:

МИСС ФРИЦИ ЮРДАБРАЛИНСКИ ИЗ ПУЛАСКИ СТАЛА ПЕРВОЙ ВИСКОНСИНСКОЙ ЛЕТЧИЦЕЙ

«Новости Пуласки»

1939 год

Мисс Фрици Юрдабралински, Амелия Эрхарт из Пуласки, примет участие в знаменитом «Воздушном цирке Билли Бевинза».

Далее Сьюки обнаружила еще одну вырезку – с другой фотографией Фрици.

СЕСТРА И БРАТ ВОССОЕДИНЯЮТСЯ В ВОЗДУХЕ – ЛЕТАЯ ЗА США

Журнал «Грин-Бей»

1943 год

Мисс Фрици Юрдабралински, сертифицированный летчик, теперь в группе женщин-пилотов, добровольно предоставивших свои летные навыки правительству Соединенных Штатов. Она отправляется в Хьюстон, Техас, на обучение. «Я очень счастлива и надеюсь, что теперь, когда женщины займутся транспортировкой самолетов внутри страны, мы скорее выиграем эту войну». Фрици – дочь мистера и миссис Станислав Юрдабралински из Пуласки, Висконсин.

Сьюки разглядывала блистательную девушку на фото. Ей нравилось это лицо, эта поза – Фрици словно уже изготовилась завоевывать мир.

До этого Фрици была всего лишь именем на листке бумаги, но теперь Сьюки видела настоящего человека, и мощь происходящего ошеломляла. Это ее мать, родившая ее. Держала ли она Сьюки на руках? Или даже не взглянула? Почему отдала чужим людям? Может, Сьюки что-то натворила? Может, она Фрици не нравилась? Эрл прав. Надо попытаться ее найти. Ответы ей, вероятно, не понравятся, но ничего не знать и дальше она не могла. Теперь Сьюки забеспокоилась, что тянула слишком долго.

Эрл, вернувшись домой, порадовался ее решению.

– Знаю, как это непросто, но, как и говорил, не попробуешь – потом всю жизнь будешь жалеть.

Эрл включил компьютер и принялся искать сайты, посвященные бывшим пилотам-«осам», и один нашелся. Через несколько дней он добыл номер телефона. Миссис Фрици Бевинз из Солвэнга, Калифорния, была еще как жива.

Сьюки присела с добытым номером в руках.

– Эрл, можешь ей позвонить?

– Нет, родная, так не пойдет. Она же тебя желает услышать, а не меня. Хочешь, наберу?

– Нет.

– Хочешь, побуду рядом?

– Нет, я только еще больше занервничаю.

– Хорошо, я посижу на крыльце, идет?

– Но, Эрл, а если она трубку бросит?

– Дорогая, не бросит.

– Ну а если я в обморок упаду?