В холле отеля они встретили Ромунаса. Он сидел за стойкой и что-то сосредоточенно считал.

– Сделайте мне, пожалуйста, чай. Черный, с лимоном, – попросил Андрей.

– Это невозможно, ресторан сейчас не работает. Не сезон, – ответил Ромунас.

– Жаль, – улыбнулась Мишель. – Мы так замерзли, пока гуляли. Кстати, эта история про дом. Она, правда, очень грустная.

– Почему вы так думаете? – оживился хозяин гостиницы. – Ведь все было так красиво. Романтика! Женщины это любят. Кстати, ресторан закрыт, но я сам могу приготовить для вас чай.

Видимо, ему было скучно в пустом отеле и очень хотелось поговорить. Он скрылся в служебной комнате, а спустя пару минут вернулся, держа в руках поднос с двумя керамическими чашками.

– Чай с травами. Моя жена собирает их все лето, ведь это очень полезно, тем более что здесь у нас чисто и нет никакого вредного производства. Но может, вы не любите травяной чай?

– Любим, очень даже, – Мишель наклонилась над чашкой и вдохнула. Пахло чебрецом.

Она попробовала чай – он был терпкий и немного горький. «Добавили немного зверобоя», – поняла Мишель. Еще от чая шел какой-то едва уловимый аромат, который был так изыскан, что определить его было почти невозможно. «Наверное, листья шиповника», – подумала Мишель, но спрашивать не стала. Ведь волшебство исчезает, если наверняка знаешь, из каких ингредиентов оно состоит. А чай действительно был необыкновенным – после первого же глотка по всему тему разлилось удивительное тепло.

– Вкусно, – похвалила Мишель.

Андрей пил чай, крепко сжав чашку в ладонях. Наверное, он по-настоящему замерз. А может быть, по привычке думал о чем-то своем. И мыслями этими не намерен был ни с кем делиться. Мишель к этому уже привыкла.

– Ну что, прочитали? – поинтересовался Ромунас.

– Это все странно, – ответила Мишель. – Я не поняла.

– Что? – спросил хозяин гостиницы с неподдельным интересом и даже покраснел от удовольствия.

«Он многим дает почитать эту историю, а потом слушает суждения», – догадалась Мишель, но все равно не могла сдержаться, чтобы не ответить:

– Он должен был вернуться.

– И погибнуть? – прищурил один глаз Ромунас.

– Может быть.

– Но у него же была семья. Она бы тоже погибла. Что вы думаете по этому поводу?

– Не знаю, – призналась Мишель. – Но если мужчина не возвращается, то у женщины есть только два объяснения.

– Какие же?

– Или он умер, или разлюбил.

– Вот! – торжествующе поднял указательный палец хозяин гостиницы. – Именно поэтому Сендер ничего не сказал Элоизе.

– А может, он верил в то, что сможет вернуться? – вдруг произнес Андрей. – Мало ли что могло случиться.

– Молодой человек, – улыбнулся Ромунас. – Вы забываете, он был успешный бизнесмен, а не художник. Он наперед умел все просчитывать. И точно знал, что видит Элоизу в последний раз.

– Зачем же Сендер тогда так поступил? Привез ее сюда. Потом родился ребенок. Зачем он все-таки провел с ней ночь, если знал все заранее? – растерялась Мишель.

– Он был бизнесменом, но прежде всего мужчиной – он не мог сразу отказаться от женщины, которая ему нравилась, – улыбнулся хозяин гостиницы так, как будто Сендер был его лучшим другом и доверял ему все свои сердечные тайны.

– Тогда это жестоко, – уверенно произнесла Мишель. – Обещать женщине вечную любовь, если наверняка знаешь, что будет всего одна-единственная ночь. Ведь он, по сути, сломал ей жизнь.

– Каждый человек сам ломает свою жизнь, – ответил Ромунас.

– А обстоятельства? – вдруг оживился Андрей. – Разве они не имеют никакого значения?

– Обстоятельства, молодой человек, это всего лишь испытания. Иногда, да, тяжелые. Но не они губят людей. Человек устроен так, что может пережить все или почти все. Хотите еще чаю?

– Если можно, – кивнула Мишель. – Вы правы. Но Элоиза не сломалась. Просто она научилась жить без любви. Так, наверное, тоже можно.

– Вы все еще хотите купить этот дом? – снова прищурился Ромунас.

– Конечно! Почему вы спрашиваете? – удивилась Мишель. – Какая разница, сколько длилась любовь? Время для чувств вообще категория относительная. Главное, что они были. А разве не из них рождается то, что называют душой? Так что у этого дома она замечательная. Вот только жаль, что…

– Жаль что? – поинтересовался хозяин гостиницы. – Жаль, что Сендер и Элоиза так и не встретились в Нью-Йорке, хотя и жили на соседних улицах?

– Они не встретились, потому что те влюбленные, которые хоть однажды расстались навсегда, уже никогда не смогут встретиться вновь, даже если потом живут в одном доме. Это как прыжок с обрыва – раз, и все. И ничего нет. Все исчезло. Потому что когда боли больше, чем любви, то чувства умирают. Их уже не возродить. Правда, говорят, что потом, в другой жизни, эти люди снова встретятся и снова полюбят друг друга. Жаль, если это не так. А еще мне, не поверите, жаль пауков. Как же они без дома останутся? Ведь некоторые живут там больше десяти лет. Я говорю о самых старых пауках.

– Вы серьезно намерены купить этот дом? – спросил Ромунас. – Можете рассчитывать на небольшую скидку.

– Я куплю, – уверенно ответила Мишель. – Только не сейчас, а немного позже. Договорились?

Интерес в глазах Ромунаса тут же потух. «Он получит процент от продажи, – догадалась Мишель. – Поэтому все это затеял: и рассказ про Сендера и Элоизу в том числе. Но он не верит, что я куплю дом, я в его глазах несерьезный покупатель. Так, взбалмошная подружка успешного мужчины».

«Успешный мужчина» тем временем поднялся, поблагодарил за чай и ушел в номер. Мишель еще перекинулась с Ромунасом парой ничего не значащих фраз и, простившись, пошла следом за ним. Но по пути задержалась, присела на деревянную лестницу и долго смотрела перед собой. Ей нравилось жить в ожидании встречи с мужчиной, которому несколько часов назад призналась в любви. И который, скорее всего, в последующие несколько часов никуда не исчезнет. Что будет завтра, когда им придется возвращаться, Мишель думать не хотела. Да и в отличие от Элоизы она не должна была оставаться и ждать. Ведь это гораздо труднее: стоять на крыльце и провожать, почти не сомневаясь, что это прощание навсегда. «Бедная Элоиза, – подумала Мишель. – Как же она не умерла от разрыва сердца? Но может быть, она верила, что все еще можно переиграть, и тогда Сендер вернется? Разве, когда любишь мужчину, не веришь в то, что он может все?»

Когда Мишель вошла в номер, Андрей крепко спал. Она села за туалетный столик и начала писать. Удивительно, но слова и рифмы подбирались. Но еще более странно было другое. Когда Мишель закончила писать, то с удивлением заметила, что бумага промокла насквозь. Но если бы ее спросили, кого она оплакивает – себя или Элоизу, Мишель бы не ответила.