Женщина не поверила своим глазам. Вся ее жизнь, все ее поступки были безупречны. Перфекционистка по характеру, она предъявляла к себе очень высокие требования: отлично училась в школе и в вузе, охотно бралась за общественную работу, посещала дополнительные политзанятия. Да, ее отец приехал из Китая и у него оставались там родственники, но Чи Ын никогда не встречалась и не переписывалась с ними. «Наверное, произошла какая-то ошибка», — подумала она.

Но постепенно доктор Ким поняла, что никакой ошибки нет. Товарищ секретарь Чон беззастенчиво пользовалась ее трудом, совершенно не собираясь давать ей рекомендацию для вступления в партию. Более того, Чи Ын начала подозревать, что действительно находится под наблюдением. Партийные деятели, казалось, посматривали на нее особенно внимательно.

Подозрения доктора Ким подтвердились года два спустя, когда в больницу к ней неожиданно явился агент госбезопасности. Он работал в Повибу — организации, занимающейся расследованием политических преступлений. Вначале доктор Ким подумала, что этот человек хочет поговорить о ком-то из пациентов или врачей, но он задавал вопросы только о ней самой, ее семье и работе, а потом без обиняков спросил, не собирается ли она бежать из страны.

— Бежать из КНДР?! — возмутилась доктор Ким. Ничто подобное ей даже в голову не приходило. Конечно, она слышала сплетни о побегах за границу, но презирала тех, у кого не хватало сил, чтобы выдержать Суровый Марш, и кто хотел предать свою Родину. — Зачем мне бежать? — негодовала она.

Сотрудник Повибу перечислил ей причины. У нее были родственники в Китае. Ее брак оказался неудачным. В больнице не платили зарплату.

— Так что имейте в виду: мы за вами наблюдаем. Не вздумайте бежать! — мрачно предупредил он, перед тем как уйти.

Доктор Ким снова и снова прокручивала этот разговор в голове. И чем больше она думала, тем отчетливее видела, что слова человека из Повибу не лишены смысла. Он подал ей идею, от которой теперь никак не удавалось отмахнуться.

Жизнь Чи Ын в Северной Корее действительно складывалась печально. Ее бывший муж снова женился вскоре после развода. Шестилетний сын жил с его родителями, как это принято в Корее: согласно традициям и законодательству дети принадлежат отцу и вносятся в родословную только его семьи. Доктор Ким могла навещать сына лишь иногда по выходным и очень переживала из-за того, какой он маленький и худенький. В доме ее бывшего мужа не хватало продуктов.

Да и она сама оказалась не в лучшем положении. Другие врачи добывали себе средства к существованию, продавая лекарства и делая платные операции, в частности аборты. Для первого у доктора Ким не было смелости, для последнего — соответствующих навыков. Она могла только принимать подарки от своих пациентов, но через некоторое время больные практически перестали приносить еду.

Доктор Ким ушла из педиатрического отделения в 1997 году. Она не могла больше смотреть в глаза голодающим детям и переключилась на исследовательскую работу в надежде, что это позволит ей не иметь дела с умирающими. Но для исследований не было нормальных условий. После завтрака доктора занимались поисками еды на ужин, а после ужина начинали беспокоиться о следующем завтраке. Чи Ын начала раньше уходить с работы, чтобы отправляться в горы на поиски съедобных растений. Иногда она рубила дрова на продажу. Она стала весить около 35 кг. Грудь у нее сморщилась, менструации прекратились. Издали доктор Ким стала больше похожа на двенадцатилетнюю девочку, чем на женщину, которой перевалило за тридцать. Когда есть было вообще нечего, в первые несколько дней она чувствовала дикий голод и думала, что отнимет кусок даже у ребенка. Но дня через четыре притуплялись все ощущения, кроме одного: собственное тело казалось Чи Ын чужим. Ей чудилось, будто кто-то поднимает ее в воздух и снова бросает на землю. Доктор Ким была совершенно истощена и измучена. По утрам у нее не хватало сил подняться. Вначале она отказалась от добровольной работы в партийном секретариате, а к началу 1998 года вообще ушла из больницы. Чи Ын пробовала разные способы заработка, продавала на рынке спиртное и уголь. Она не жалела о том, что ее медицинское образование пропадает. В эти голодные времена достаточно было просто выжить.

Однажды, придя на рынок, доктор Ким столкнулась с бывшей одноклассницей. Они обе хорошо учились, пользовались популярностью у сверстников и, что называется, «подавали надежды». Подруга была старостой класса. Женщины вежливо побеседовали и обменялись комплиментами по поводу внешнего вида, хотя обе были исхудавшими и бледными. Потом доктор Ким спросила о семье подруги. Та спокойно ответила, что ее муж и двухлетний сын умерли с разницей всего в три дня. Доктор Ким попробовала выразить соболезнования, но в ответ услышала: «Ничего. Зато теперь у меня двумя ртами меньше».

Чи Ын не знала, какова причина такого противоестественного равнодушия — ожесточение или безумие, — но понимала, что если и дальше будет жить в КНДР, то либо станет такой же, как эта женщина, либо умрет.

Перед смертью отец доктора Ким передал ей список с именами и последними известными ему адресами своих родственников в Китае. Это была предсмертная записка: отец нацарапал ее трясущейся рукой в горячке своей добровольной голодовки. В тот момент Чи Ын почувствовала себя оскорбленной, но все же не выбросила листок. Теперь она достала коробочку, в которой хранила записку, аккуратно ее развернула и пробежала глазами список имен, вспоминая последние слова отца: «Они тебе помогут».

Доктор Ким отправилась в Китай одна. У нее не было денег, чтобы нанять проводника или подкупить пограничников, так что ей пришлось положиться исключительно на собственную отвагу и интуицию. К марту 1999 года путешествие в Китай уже успели проделать столько людей, что в любом приграничном городе было несложно узнать, где лучше всего совершать переход. Стояла ранняя весна, природа только-только начала оттаивать после страшно холодной зимы, и река еще была покрыта ледяной коркой. Пересекая Туманган в том месте, которое ей указали, доктор Ким через каждые несколько шагов кидала перед собой тяжелый камень, чтобы проверить крепость льда. Он был достаточно прочным, по крайней мере с корейской стороны. Чи Ын скользила, переставляя ноги аккуратно, как балерина. Примерно на середине пути камень утонул. Но доктор Ким все равно продолжала двигаться дальше, хотя ледяная вода доходила ей до пояса. Плавающие куски льда мешали идти, и она голыми руками расчищала себе путь.

Наконец Чи Ын, спотыкаясь, выбралась на противоположный берег. Ее ноги ничего не чувствовали, брюки обледенели. Она шла через лес, пока при первом проблеске зари не увидела деревушку. Доктор Ким понимала, что, присев отдохнуть, она может замерзнуть насмерть, но продолжать путь сил не было. Оставалось только положиться на милосердие местных жителей.

Доктор Ким посмотрела на грунтовую дорогу, ведущую к крестьянским домам. Большинство из них окружали заборы с металлическими воротами. Одна из калиток оказалась незапертой. Приоткрыв ее, Чи Ын заглянула внутрь и увидела большую металлическую миску с едой, стоящую прямо на земле. Женщина присмотрелась: в миске был рис, белый рис с кусочками мяса. Доктор Ким не могла вспомнить, когда она в последний раз видела миску чистого белого риса. Почему еда стоит здесь, на земле? Услышав собачий лай, Чи Ын все поняла.