За мной горизонт вздыбливался, огромный массив леса Ружфур застыл на кромке прохладной полосой тумана, склон усеивали одиночные деревья, похожи отсюда на россыпь чупа-чупсов. Впереди на востоке в голубоватой дымке виднелись Барзэльские горы, светло-коричневые и приземистые. Там одну из речушек облепили домики поселка Присвилл. Ох и намаялся я с тамошними жителями.

Наконец, долину между моим холмом и поселком покрывали шатры – как из простого брезента, так и цветастые, подобающие знатным аристократам. Я приложил руку козырьком и разглядел людей. Рыцарей. Их были сотни. Я достал из-за спины чехол с Люсией – чудо-винтовка явно томилась без дела! – и принялся рассматривать рыцарей в оптический прицел.

По разным краям долины встали лагерем ординаторы и раскольники. Первые щеголяли в сияющих выпуклых кирасах, сколь красивых, столь и бесполезных. Вторые во всем проявляли нарочитую аскетичность, но за оружием ухаживали как за святыней – на солнце блестели не только клинки, но и стволы карабинов. Земля носила отметины баталий.

Прямо сейчас боевых действий не наблюдалось, в лагерях поднимались струйки дыма от костров, большинство рыцарей маялись рутинными делами, кони паслись на лугах.

Однако кое-что привлекло мое внимание.

Я прилип глазом к прицелу. Из обоих лагерей выехали отряды: лорды со свитами. Я приметил парадный доспех парламентера – яркий и пафосный, с белым плащом, ниспадающим с широких наплечников, словна портьера. Сам такой носил, помню.

Бывает, человек оказывается "не в то время не в том месте", а иногда случается и наоборот. Да, чаще всего вообще ничего не случается, но у героев всегда одно из двух: либо вляпался, либо повезло. А я как раз по профессии герой! Я почувствовал щекотливое ощущение удачного стечения обстоятельств, словно бабочка села на лоб и затрепетала крыльями, осыпая меня волшебной пыльцой.

Будут вам переговоры!

Я свистнул коня, который с душераздирающим скрежетом обгрызал торчащую из земли скалу. Он рыкнул и одним прыжком оказался рядом. Я прыгнул в седло, поддал шпорами, и едва успел прижаться к алой гриве, как судьба рванулась навстречу, словно нимфоманка после долгой разлуки.

Меня заметили издали, но ничего предпринять не успели. Вот караульный указал на меня пальцем, а в следующий миг я влетел в гущу собрания. Кажется, никого не затоптал, однако стол, за которым расположились командиры, опрокинул. Переднее копыто коня прожгло столешницу насквозь, вспыхнула военная карта, и ветер разметал хлопья сажи по лицам и белым плащам. Через мгновение возничий дух выглядел как обычный конь, только морда была подозрительно хитрая.

На меня уставились дула карабинов и пистолетов, с резким шипением один за другим выскакивали из ножен клинки – все пространство превратилось в острый металл. Укоризненно цокали взводимые курки.

Я воздел пустые руки и сказал:

– Я пришел с миром!

– Да ты издеваешься! – воскликнул парламентер со стороны ординаторов. Голос был знакомым, но лицо скрывал шлем.

– Как посмел?!

– Ты кто?

– Сдай оружие, наглец!

– Кто тебя послал?

– Приказываю спешиться!

Из всех реплик я выбрал ту, которая понравилась, и ответил:

– Мое имя – сэр Карахан. Я приор Ордена Совершенства, Советник Капитула и обладатель пяти перстней. Бывший.

Новый поток восклицаний, угроз и вопросов оказался столь обильным, что смысл растворился в эмоциях.

– Я тебя помню, – сказал командир ординаторов, снимая шлем. Увидев старческое лицо, длинное и строгое, словно кафедра лектора по юриспруденции, я тоже его узнал – сэр Мармиллион. Несмотря на глубокие морщины выбрит идеально, серые волосы спускаются на плечи гладкой волной. Он продолжал:

– Помню тебя с начала твоей офицерской карьеры… славное было время. Но! – Сэр Мармиллион поднял костлявый палец. – Ты объявлен вне закона как разбойник и приговорен к повешенью как практик темных искусств. Не иначе как явился с повинной, сэр Карахан?

– Я не допущу, чтобы мой дядя болтался на виселице! – воскликнул предводитель раскольников, делая шаг вперед. Лицо с крепкими скулами, но добродушное, а торчащие волосы напоминают причесанное ветром пшеничное поле.

Я чуть не свалился с коня. Мы играли с племянником Жорой, сражаясь за разные фракции, и он тоже стал командиром, все верно… однако мы ведь не в игре. "Розет, а он… кто?" – спросил я мысленно. "Никто", – ответила она безо всякого интереса. Сэр Георгий сказал:

– Сэр Карахан, покайтесь и вступайте в наши ряды! Мы отложим суд над вами до окончания войны.

На секунду я даже растерялся.

– А потом? – спросил я.

Племянник развел руками:

– Мы проведем честный суд и осуществим благородную казнь через обезглавливание. Долг рыцаря Ордена Совершенства – способствовать торжеству Истины.

– Понятно, – сказал я. – Что ж, я выслушал ваши предложения, уважаемые сэры, а теперь послушайте меня.

Раздался ропот. Сэр Мармиллион призвал всех к спокойствию и дипломатично сказал:

– Пусть говорит! Будем считать это правом на последнее слово.

Раскольники проигнорировали его слова. И только когда кивнул сэр Георгий, они опустили оружие.

– Покорнейше благодарю, сэр Мармиллион, – сказал я. – Но боюсь, что мое последнее слово прозвучит еще не скоро. Я пришел сказать, что все вы заблуждаетесь, братцы-рыцари. Обе стороны неправы.

Я поднял руку и взялся за рукоять меча. Медленным движением я потянул меч из ножен. Даже в полутьме