— Всё равно бы он сейчас ничего не сказал, — махнул рукой Даунфолл. — Кроме того, у русских есть поговорка "за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь". У меня при себе лабораторный журнал Мауты и образцы плесени и нового наркотика. Для начала я получу за них кругленькую сумму от Висенте Уртадо де ла Вера, а уж потом вплотную займусь Маутой и золотом инков. Здесь даже не потребуется грубая сила. Я просто установлю круглосуточное наблюдение за ним через спутниковые средства связи, и рано или поздно он сам приведёт меня к сокровищам.

— Логично, — слегка разочарованным тоном произнесла я. — А я-то думала, что в тебе неожиданно проснулась гуманность.

— В наше трудное время человек не может позволить себе такую роскошь, как гуманность, — усмехнулся американец.

— Это несколько спорная точка зрения.

— Но зато на редкость практичная, — лукаво подмигнул мне Френк.

— Ты обнималась с ним, — сердито сказал Луис. — Я своими глазами видел, как ты обнималась с этим грязным продажным цээрушником!

— Неправда, — возразила я. — Я вовсе не обнималась с ним. Просто я устала, и он поддерживал меня за талию, помогая мне идти.

— Только не надо вешать мне лапшу на уши! — продолжал злиться колумбиец. — Ты прижималась к нему, как дешёвая старлетка к знаменитому продюсеру.

— А ведь ты ревнуешь! — злорадно заметила я. — Не зря Адела говорила, что все латиноамериканцы патологически ревнивы.

— Ещё чего! — возмутился Луис. — Просто меня раздражает, что ты ведёшь себя, как ребёнок. Френк преследовал тебя, он пытался тебя убить, он похитил тебя — а что делаешь ты? Уверяешь полицию, что это твой старый приятель, что он и не думал тебя похищать, и ты уехала с ним по собственной воле. Затем нежно целуешь его на прощанье, и Даунфолла отпускают с миром на все четыре стороны, а я выгляжу обычным ревнивым идиотом, поднявшим тревогу из-за того, что его девушка сбежала с другим.

— Но ведь ты тоже не сказал полицейским, что Френк — агент ЦРУ, охотящийся за "Золотом Атауальпы".

— Ты прекрасно знаешь, что это секретная информация, и я не могу её разглашать.

— В таком случае ты можешь считать, что своим поведением я помогала тебе сохранить служебную тайну.

В дверь постучали.

Молодой индеец, одетый в белоснежную униформу отеля "Пикоака", вкатил в номер сервировочный столик с завтраком. Луис вложил в его смуглую ладонь несколько монет. Индеец широко улыбнулся и выскользнул в коридор, тихо затворив за собой дверь.

— Надеюсь, что люди Рамона де ла Серра не подсыпали яд нам в салат, — заметила я.

— Насчёт этого ты можешь не беспокоиться. Густаво Уренья воспользовался своими старыми связями и обеспечил нам всем надёжную защиту. Как только полиция или служба безопасности отыщет Аделу, нас всех доставят в Лиму, и, как мечтал Бобчик, посадят в первый же самолет, вылетающий в Мехико, а оттуда вы незамедлительно отправитесь в Москву.

— Надеюсь, твоя служба безопасности позаботится о том, чтобы в самолёт не была подложена бомба?

— Полковник не станет взрывать пассажирский самолёт, совершающий международный рейс. Для него это было бы равносильно политическому самоубийству, — покачал головой Луис. — Кстати, наш номер проверен. Здесь нет прослушивающих устройств, так что мы можем спокойно говорить на любые темы.

— Вполне возможно, что здесь нет подслушивающих устройств военной разведки, но я не уверена насчёт приятелей твоего Густаво Уренья Валверде. По мне все секретные службы одинаковы.

— Не стоит обобщать, — заметил Луис, — Так всё-таки чем ты занималась всё это время с Френком Даунфоллом?

— Ничем, — пожала плечами я. — Он попросил меня поехать с ним в горы, чтобы поговорить, по дороге у "лендровера" испортились тормоза. Мы успели выпрыгнуть, а машина упала в пропасть. Мы попытались "срезать" путь и заблудились, потом началось землетрясение, Френк упал и разбил лицо, а затем мы выбрались на шоссе, где нас и подобрала полицейская машина, в которой был ты.

— И ты полагаешь, что я поверю во всю эту чушь?

Сделав страшные глаза, я показала пальцем на стены и потолок. Ни за что на свете я не хотела, чтобы секретным службам Перу стало известно о подземельях инков. Пусть для всего мира эти тайные подземные ходы, а заодно и спрятанное в них шедевры доколумбова искусства так и останутся красивой древней легендой.

На шоссе, незадолго до того, как нас подобрала полицейская машина, Френк намекнул мне, что через годик-другой, когда будут окончательно улажены его дела с Висенте Уртадо де ла Верой, и наркобарон, вдоволь побесившись, забудет о том, что заплатил несколько миллионов долларов за технологию синтеза наркотика, который невозможно производить, он будет не прочь поискать золото инков в моей компании. Конечно, глупо было бы верить обещаниям цээрушника, но чем чёрт не шутит! Я представила себя с металлоискателем в руках, в каске с прикреплённым к ней шахтёрским фонариком, пробирающейся по тёмным и извилистым подземным ходам…

— Эй, ты собираешься завтракать? — вернул меня к действительности голос Луиса.

— Собираюсь, — вздохнула я.

Полиция обнаружила Аделу только на следующий день. Сначала полицейский вертолёт при помощи радара засёк "радиомаяк", поставленный на "джипе" подручными Рамона де ла Серра. "Джип" был брошен на окраине посёлка Рекена, расположенного на берегу Укаяли. После долгих расспросов полиция установила, что красивая молодая девушка с длинными волосами отплыла на баркасе "Летисия" к посёлку Табатинга, находящемуся на границе трёх стран — Колумбии, Бразилии и Перу.

Полицейский вертолёт догнал "Летисию" лишь на Амазонке, и недовольной Аделе пришлось прервать своё путешествие по перуанской сельве.

Поскольку никакого преступления Адела не совершила, полиция, под нажимом высокопоставленных знакомых Густаво Уренья доставила Аделу в Куско и вручила её живой и здоровой обезумевшему от счастья Бобчику.

Из Куско мы немедленно вылетели в Лиму, а ещё через четыре часа застёгивали привязные ремни на борту вылетающего в Мехико "Боинга".

Сидя у окошка рядом с Луисом, я пребывала в глубокой меланхолии. Приключения закончились как-то неожиданно и слишком быстро. Мы даже не успели съездить на озеро Титикака и посмотреть плавучие жилища племени уру. Ещё немного — и мы с Луисом расстанемся, возможно, навсегда. Он вернётся в Колумбию, а меня ожидает холодная заснеженная Москва.

— Не хотел говорить об этом в гостинице, — посмотрел на меня Луис. — Марсель Морли действительно имел косвенное отношение к убийству Чиана Бенвитуна.

— Да ты что? И тебе известно, кто его убил?

— Мои коллеги по работе связались с индонезийской полицией. Дело Бенвитуна уже закрыто и сдано в архив. Чиан, как и Марсель, занимался контрабандой и незаконной торговлей древностями. Он ухитрился увести из-под носа у китайской мафии золотую статую богини Атауни, датирующуюся вторым веком до новой эры, и, практически, бесценную. За этой статуей "Триады" охотились в течение нескольких лет. Держать у себя такое сокровище было слишком опасно, и Бенвитун договорился продать её за совершенно баснословную сумму своему старому приятелю Морли. Для конспирации обмен денег на статую должен был производиться через посредника. Триады выследили посредника и убили его, а потом послали убийцу и к Чиану. Киллер вошёл под предлогом, что хочет продать Бенвитуну кое-какие произведения искусства. Он намеревался застрелить Чиана, но увидев на журнальном столике меч, предпочёл воспользоваться им. В этом случае ему не пришлось избавляться от пистолета.