– Вполне, – кивнул Головин, – но сначала умению обучать придётся научить тебя самого. Для того, чтобы выжить и продолжить нашу работу, мы должны быть готовы ко всему. Учиться, например, астрологии…

– Предсказанию судьбы по расположению звезд? – уточнила Таня.

Головин кивнул.

– Френологии…

– Минуточку, – вмешался Ян, – мне показалось или я не ослышался? Это лженаука, которая определяет психологические особенности человека по строению его черепа? Вот уж действительно шарлатанство: влияние линий руки на судьбу, влияние формы черепа на характер, влияние Луны на что-то там…

– На земные приливы и отливы, – спокойно проговорил Головин.

– Даже Знахарь, ярый поклонник народной медицины, и то, боюсь, не понял бы тебя, – покачал головой Ян. – Зачем нам подобные науки?

– Не скажи. Был, например, такой французский юрист – Бертильон, который с помощью френологии разработал целую систему идентификации преступников…

– Ею пользуются полицейские всего мира? – поинтересовалась Татьяна. Головин заколебался.

– Некоторые с ним не согласны, да я и не о том. Я только хотел сказать, что мы должны своими исследованиями помочь всем: ученым, военным, политикам. Исследование мозга таит в себе такие возможности!.. Если государство поверит в полезность нашей работы, мы сможем спокойно заниматься наукой, не беспокоясь впредь о куске хлеба.

– Считаешь, для наших исследований понадобится много денег? – спросил Ян. – Сколько, например?

– Чем больше, тем лучше! Представь себе, – загорелся Фёдор, – нам придётся, скорей всего, обращаться к физикам, к механикам, чтобы помогли создать приборы, регистрирующие мозговую энергию…

– Возможно ли это? – посомневался Ян. – Увидеть невидимое?

– Придется поработать. – согласился Головин. – Никто не говорит, что такое возможно немедленно, но мы можем к нему стремиться…

– Фантазер ты!

– На себя посмотри! У самого в кармане – вошь на аркане, блоха на цепи, а туда же: сколько денег нам нужно?!

Он передразнил юношу, но, что-то вспомнив, внимательно посмотрел на Яна.

– Постой, я же тебя знаю, с чего это вдруг глазки затуманились, какая-то идея появилась? Я-то, чиновник со стажем, подумал только о том, как придётся ходить по кабинетам с протянутой рукой! Признавайся, что задумал?

О сокровищах Воронова Ян ни в тот момент, ни когда-нибудь позднее не вспомнил, чему очень порадовался бы один майор ОГПУ. То есть однажды он подумал, что, наверное, их нашли, раз ему, студенту Поплавскому, такой подарок преподнесли. Небось тут же сдали в доход государства. Советам сейчас ох как много денег надо! Нет, он думал о том, что некто Гапоненко отмёл как задачу труднодоступную и даже вредную. Да ему и не нужно было большего богатства, чем то, которое можно было просто уложить в чемодан, привезти туда, куда тебе надо, и без помех им воспользоваться. Нет, Ян подумал совсем о другом.

– Фёдор, помнишь, я говорил тебе о сокровищах духоборов?

– Это о тех, что живут под землей и годами, а может, и веками копят неисчислимые богатства? – он махнул рукой, как бы отгоняя от себя что-то ненужное и прилипчивое. – Брось, забудь! Я уж не стал тебе сразу такое говорить, чтобы не обидеть; ерунда это, ей-богу! Сказки бабушки Арины. Да если бы они существовали, к ним давно бы нашли дорогу – не рядовые граждане, так государственные чиновники. Подумай сам: страна считает каждый рубль, а где-то лежат нажитые неправедно сокровища, и государство не попытается их изъять?! У ювелиров отобрали всё до последнего грамма. Церковные колокола идут в переплавку, оклады дорогие с икон снимают… Повторяю, сказки всё это!

Ян провожал Таню домой. Она молчала, не сияла ему глазами, как тогда на свадьбе, и юноша почувствовал раскаяние. Конечно, она обижается: оставил одну, в неведении, позволил отдалиться друг от друга, войти между ними отчуждению. Где та духовная близость, то тепло, которое грело его всё время, стоило лишь ему остаться наедине со своими мыслями? Он был не слишком искушён в отношениях с девушками, но догадался, что не стоит объясняться сразу в лоб, а лучше зайти издалека. Отвлечь Таню от грустных мыслей, растормошить и постепенно вернуть её доверие. Яну повезло: Таня сама начала разговор.

– О каких духоборах говорил Фёдор Арсентьевич?

Так и есть! Обида всё ещё ощущается. Не обратилась к нему по имени. Что с неё взять? Девчонка! Но он собирался её завоевать!

– Когда-то и я, как Головин, считал их выдумкой. А потом подумал: дай-ка я посмотрю…

– И что? – глаза у Тани загорелись; она даже остановилась посреди улицы и схватила его за руку. – Увидел?!

– Увидел! – он было обрадовался её горячности, но потом подумал, что объясняется она скорей любопытством, а не какими-то особыми чувствами к нему.

– Расскажи, Янек, пожалуйста!

Он улыбнулся. Сейчас она напоминала девчонку, которая просила рассказать интересную сказку.

– Хорошо, расскажу. Отчетливо рассмотреть мне удалось их лишь однажды. Все последующие попытки оказались тщетными. Я видел лишь колеблющиеся в тумане тени.

– Может быть, они закрываются щитом? – предположила Таня – от волнения дыхание её стало прерывистым.

Второй раз Ян слышал о каком-то щите, но не мог представить себе, каков он. Не верить же в неведомых волшебников! Всё рано или поздно объясняется. Он так и сказал Тане. Но откуда она-то, городская жительница, знает о каком-то щите?

– Мне было лет десять, – пояснила девушка, – когда к нам в гости приехал мамин друг детства – геолог. От него мы и услышали об этом. Геологи тоже в сверхъестественное не верили и попытались за щит проникнуть. Кончилось всё для них печально: двое заболели, а третий умер – он проник глубже всех в невидимую преграду, так что вытаскивать его пришлось с риском для жизни. Дядя Виталий, так его звали, не успокоился и всю оставшуюся жизнь пытался изучить странное явление: разговаривал с другими геологами, путешественниками, учеными, читал древние рукописи – бесполезно. Местные жители называли такие места проклятыми, и просто обходили их стороной. Впрочем, у дяди Виталия выстроилась своя теория. Мне о ней мама рассказывала, как она её сама понимала… Человек, который ставит такие… обереги, должен обладать большим магнетизмом. Он мысленно проводит в нужном месте линию, а потом заряжает её своей энергией. Каждый, кто попытается к этой линии подойти, получает как бы удар в голову. Мозг у него начинает работать невпопад, словно взбесившаяся собака. Человек ощущает беспричинный ужас, испытывает тошноту, головные боли, у некоторых начинаются судороги…

– Ну и ну, – насмешливо фыркнул Ян. – Напугала ты меня.

– Так говорила мне мама, – смутилась Таня. – Со слов дяди Виталия, конечно.

– А он не говорил, в каком приблизительно месте наткнулся на такой щит?

– Помню только, где-то на Урале. Вроде, в Башкирии… Может, мама знает точнее?