выбросило. – Поводив фонариком по сторонам, Кристина заметила на земле свежие следы, уходившие вдаль через поле. Однако самого Клэрмонта видно не было.

Макфэрон снова закрыл глаза. Подумав, Прюсик решила не рисковать и оставить шерифа на месте, чтобы не усугубить его состояние, вытаскивая из кабины. Она не стала отстегивать ремень безопасности и только забрала служебный револьвер, удостоверившись, что в барабане все шесть патронов на месте.

Внезапно болтающаяся на проводе рация захрипела и ожила:

– Шериф Макфэрон, это Мэри, прием.

Прюсик схватила микрофон.

– Мэри, это специальный агент Прюсик. Примерно в четырех милях к северу от заправочной стации на междуштатной автостраде произошла авария. Шериф Макфэрон ранен, находится в полубессознательном состоянии. Нам нужна скорая и полицейская поддержка. Срочно. Дональд Холмквист похитил меня и сейчас пытается скрыться. Уходит пешком. Насколько нам известно, именно он убил по меньшей мере трех девушек в Индиане.

Дождавшись ответа Мэри, Прюсик двинулась по полю к небольшой тополиной роще. Приблизившись к деревьям, она присела на корточки рядом с насыпью и прислушалась. Вдалеке широкой полосой светился горизонт. Не прошло и минуты, как над гребнем холма показался краешек полной луны. И тут же хрустнула ветка. Что-то шевельнулось в зарослях кустарника на границе поля. Чья-то тень нырнула за ствол дерева. Дональд Холмквист или Дэвид Клэрмонт?

Держа оружие в поднятой на уровень груди руке, Кристина медленно вела лучом от одного дерева к другому. Если здесь кто-то и прятался, то наверняка Холмквист. Клэрмонт отмалчиваться бы не стал и назвал себя. Убийца, скорее всего, следил за ней и готовил свой очередной ход. За следующим большим деревом вполне мог притаиться человек.

– Дональд Холмквист, это ФБР. Выходите с поднятыми руками. Вы арестованы за убийства Бетси Райан, Мисси Хупер и Джули Хит.

Ни звука в ответ – только стук ее сердца. Она сделала еще несколько шагов и, остановившись под темной кроной, посветила вокруг.

– Выходите, мистер Холмквист, – с поднятыми руками!

Прюсик взвела курок, впервые чувствуя себя охотником. Стреляла она хорошо – на своем курсе у нее были лучшие результаты, – и револьвер в руке помогал успокоиться.

– Холмквист, это ваш последний шанс. Сдавайтесь, – повторила она на автомате. – Если потребуется, буду стрелять на поражение.

Над головой треснула ветка. Холмквист падал на нее, раскинув руки. Прюсик успела выстрелить только один раз – в живот. В следующий момент он сбил ее с ног. Револьвер и фонарик вылетели из пальцев. Холмквист лежал на ней, хрипло дыша.

– Хороший выстрел, леди, – выдавил он между тяжелыми вдохами.

Прюсик ударила его коленом в пах.

Холмквист дернулся, но хватки не ослабил и даже еще крепче сжал ее запястья. Его лицо нависло над ней.

– Больше ты в меня не выстрелишь.

Стиснув оба ее запястья левой рукой, он правой задрал блузку и принялся ощупывать ее живот, словно примеряясь к чему-то. Для раненого он был удивительно силен.

Собрав всю свою ярость, Прюсик напряглась, вскинула голову и изо всех сил укусила Холмквиста за подбородок. Он застонал, врезал ей по щеке и попытался оттолкнуть. Она еще сильнее сжала зубы, прокусив плоть до подбородочной кости. Потом, высвободив одну руку, схватила свисавший с его шеи камень-амулет, одним коротким ударом вонзила убийце в ухо и для верности повернула. Убийца отцепился и, вероятно получив заряд адреналина, вскочил и бросился бежать. Прюсик торопливо обшарила землю и, к счастью, нашла и оружие, и фонарик.

Она выпрямилась и несколько секунд стояла, глядя в ту сторону, куда ушел Холмквист. Луна внезапно потускнела и скрылась за проплывающим облаком, словно договорившись о чем-то с беглецом.

Рана в живот – дело серьезное. Через эту часть тела проходят крупные сосуды и вены, и шансы на то, что пуля калибра 38 пройдет навылет, не задев ни одну из них, равнялись нулю. Потеря крови будет значительная.

Над верхушками деревьев снова появилась и повисла оранжевая, как мякоть манго, полная луна. На открытой местности найти следы Холмквиста будет нетрудно. Прюсик надеялась обнаружить его лежащим где-то неподалеку, скорчившимся на распаханной земле, но, как ни всматривалась, видела только оставленные плугом борозды.

Издалека донесся вой полицейских сирен, потом появилась цепочка мигающих огоньков. Прибытие подкрепления придало уверенности. Внезапно у нее на глазах небольшая неровность посреди поля странным образом опала и сровнялась с землей. Держа револьвер дулом вниз и подсвечивая фонариком, Прюсик спустилась по пологому склону, не приняв во внимание, что теперь со стороны дороги ее никто уже не видит.

Прямо перед ней на темной пашне виднелось еще более темное пятно. В борозде шевельнулась нога – нога Холмквиста. Прюсик осторожно приблизилась к раненому и, остановившись футах в десяти от него, посветила фонариком в лицо. Никакой реакции. Рубашка спереди почернела от крови. Она подошла еще ближе и тронула ногой его ногу. Тот же самый результат. Она опустила фонарик.

Дальше все случилось в доли секунды. Холмквист встрепенулся, изогнулся и, выбросив вверх ногу, выбил фонарик из ее руки. В следующее мгновение он вскочил и бросился на нее.

Прюсик машинально отпрянула, споткнулась и упала.

– Руки прочь от нее! – Кто-то, не замеченный ею раньше, вылетел сбоку из темноты и встал между ней и убийцей. – Прочь, я сказал! – взревел ее защитник.

Они схватились и уже вместе упали и продолжили схватку на земле. Встав на колено, Прюсик прицелилась в того, кто лежал под ее спасителем.

– Все в порядке, сэр, – сказала она мужчине в рваной рубашке. – Я представитель закона, специальный агент Кристина Прюсик. Пожалуйста, отойдите от подозреваемого.

Ее как будто и не слышали. Среди стонов, хрипов и мычания зазвучали взаимные слезливые обвинения. Прюсик даже опешила – уж не ослышались ли?

Она подняла руку и выстрелила в воздух.

– Отойдите от подозреваемого, сэр! Это приказ!

Ее спаситель заколебался, и Холмквист, воспользовавшись паузой, оттолкнул его, поднялся и неуверенно заковылял к темному краю поля.

На этот раз Прюсик не бросилась в погоню. Холмквисту осталось недолго, и она сама до смерти устала.

– Пожалуйста, мэм… – выдавил, отдуваясь, тот, который остался на земле, – не стреляйте в него.

Этот голос был ей знаком.

– Дэвид?

Он кивнул.

– Пожалуйста, не стреляйте в моего брата.

Прюсик опустила револьвер. Рука дрожала от напряжения последних часов.

– Я должна извиниться перед тобой, Дэвид.

Клэрмонт посмотрел вслед брату, который, пошатываясь, брел через поле.

– Я останусь с ним до прибытия полиции. Обещаю.

– Ты не забыл кое-что? Я представляю закон. Твой брат ранен в живот. Далеко он не уйдет. – Она окинула его оценивающим взглядом. – Тебя выбросило из машины во время аварии?

Он поднялся, нервно потирая руки.

– Мне жаль, что не помог раньше. Боялся, что подстрелят в этой кутерьме. – Клэрмонт продолжал смотреть в ту сторону, куда ушел брат, и только руки, совершающие непроизвольные, какие-то ломаные движения, выдавали захвативший его водоворот эмоций. Холодный лунный свет придал его лицу выражение, которое бывает у человека, взвалившего на свои плечи все тяготы мира.

– Мне надо идти, мисс Прюсик. Я должен его найти. – Клэрмонт повернулся и зашагал вслед за братом.

Кристина смахнула прилипшие к брюкам комочки глины. Сил остановить Дэвида уже не осталось. Наблюдать за его страданиями – настоящими страданиями, глубокими – было мучительно больно. Какими терзаниями отозвалась в нем эта родственная связь? Что испытывает Клэрмонт, чувствуя, как жизнь уходит из самого близкого ему человека?

Кристина покачала головой, отгоняя гнетущие мысли. Она уже не помнила, когда плакала в последний раз, но чувствовала, как слезы подступают к глазам. Судя по вспышкам света, озаряющим западный край неба, за холмом собралось пятнадцать или даже двадцать полицейских машин. Она еще раз посмотрела на восток, туда, куда ушел за братом Клэрмонт, повернулась и направилась к автостраде.

29

Солнце взошло под шумную какофонию громких криков и хлопанья крыльев красноплечих трупиалов, агрессивно защищающих свою территорию от чужаков. Ночью прошел сильный дождь, и от земли повсюду поднимался густой туман, из-за чего утром все вокруг выглядело как поле недавней битвы.

Передние колеса взятой напрокат машины забуксовали в грязи. Макфэрон переключил