Два шага, и я решила схватить ближайший нож в блоке.

На третьем шаге Ром сделал выпад, и его руки взметнулись вверх. Он по-прежнему был одет во все черное и двигался как чертов ниндзя.

На четвертой ступеньке я потянулась вперед, уверенная, что смогу его обойти и перехитрить.

Он обхватил меня одной большой рукой за талию и подтянул к себе.

― Почему ты всегда хочешь со мной драться?

Я металась, как маньяк в бальном платье.

А разве это не так? Я боролась за свободу от своего любовника. Если это не звучит достаточно извращенно, он связал мне руки и тащил меня обратно в свою комнату, словно я была его пленницей.

― Ты не удержишь меня здесь, ― твердо сказала я, потеряв силы выть в воздух.

Он взвалил меня на плечо, как пещерный человек, несущий свою еду домой.

― Это происходит, Кэти, с твоего согласия или без него. Хотя с ним будет комфортнее.

Мы, наконец, дошли до конца коридора, и Ром распахнул дверь своей спальни. По какой-то причине я ожидала, что там будут цепи, оружие, ножи и все черное. За все годы нашего знакомства я ни разу не заходила в то место, где он спал.

Оттенки серого и черно-белый декор очеловечили его и заставили меня задуматься, хочет ли он нормальности, которая была у некоторых его ровесников. Украсил ли он это пространство, чтобы убежать от жизни семьи?

― Отпусти меня, ― пробормотала я, оглядываясь по сторонам через его плечо. Он, должно быть, услышал, что мой интерес изменился, потому что позволил мне сползти по его телу и отступил назад, чтобы я могла осмотреть пространство.

― Ты украшаешь это место? ― спросила я, указывая на фотографию женщины и мужчины за столом, он прикуривает ей сигарету.

― И что с того, что я это сделал? ― ответил он, его голос был хриплым.

― Мне нравится. Что-то вроде итальянской романтики 50-х годов и современного дизайна. Я такого не ожидала. ― Пожала плечами и провела рукой по фотографии, которая висела над его комодом. ― Ты их знаешь?

― Нет. Просто фотография, которую я когда-то любил, ― пробормотал он, глядя на нее. Он покачал головой, и прядь его темных волос упала на лоб. Он отвернулся и сказал. ― Это не важно. Забудь о фотографиях. Ты останешься здесь, если собираешься сотрудничать.

― А если решу, что не собираюсь сотрудничать? ― Я подняла бровь и села на кровать, покрытую меховым пледом. Он сразу же согрел меня. Мне стало интересно, сколько раз он действительно спал на ней, и сколько раз на ней спал кто-то еще. Ревность пришла быстро. ― Я не хочу спать там, где ты спал с другими.

Один уголок его рта приподнялся, и на щеке появилась ямочка, которую я редко видела. Он достал ключи из кармана и вставил один в едва заметную щель между стеной и фотографией.

― Если хочешь, ― стена выдвинулась вперед, открывая нам потайной вход, ― ты можешь спать там.

Любопытство убило кошку, но я решила, что у меня есть одна или две жизни в запасе. Потянулась к потайной двери. Обхватив ее пальцами, я подняла на него глаза.

― Ты же не собираешься убить меня здесь, правда?

― Я должен был бы, но я мазохист из-за боли, которую ты, несомненно, причинишь мне в будущем.

― Грустно ли мне признавать, что я с тобой одного мнения? ― прошептала я.

Палец Ром провел по моей ключице.

― Мы мчимся на скорости к крушению поезда, понимаешь? И я не могу остановиться. Хочу этого с тобой. Я борюсь за это с тобой. Но это не закончится хорошо.

― Почему?

― Я всегда буду ставить семью на первое место, и меня воспитали так, что я никому не доверяю.

Моя грудь сжалась.

― Ты не говоришь о своем воспитании.

― Мне нечего сказать.

― Бастиан сказал, что твой отец…

― Он был лжецом. Я лишил его жизни за это. И бы сделал это снова. ― Темнота в его глазах углубилась, и он посмотрел вниз, словно воспоминание отягощало его взгляд. ― Он дал мне эту цепочку. И теперь она напоминает мне, что каждая часть семьи связана, но достаточно одного звена, чтобы разорвать нас всех.

Я кивнула, понимая силу мафии, но также и то, насколько она хрупка.

― Это не твоя обязанность ― держать нас всех вместе.

― Это так. Я монстр. Я защищаю нас. Спасаю семью, прежде чем спасать кого-то еще.

Я вздохнула.

― Мы стремимся к одной и той же цели.

― Да, но когда я с тобой, монстр затихает. Я начинаю думать, что его преданность отличается от моей.

Я покачала головой.

― Беспокойся о защите семьи, Ром.

Его язык пробежался по зубам.

― Это касается и тебя, Каталина.

― Я никогда не стану одной из семьи. Неприкасаемой, конечно. Но не частью семьи.

Он поцеловал меня, и на этот раз поцелуй был мягким. Его губы были нежными, когда они терлись о мои, а его рука на моей челюсти успокаивала мои переживания. Я растворилась в нем, потому что это было место, которому я всегда принадлежала, единственное место, где я чувствовала себя в наибольшей безопасности и больше всего боялась. Никто не хочет потерять свою безопасную гавань, а у Рома была возможность вырвать у меня мою. Сердце боролось само с собой. Буду ли я частью семьи, которую он всегда защищал, или стану вредить им всем?

Я задавалась вопросом, не уничтожит ли меня однажды человек, который поддерживал меня.

До тех пор я впитывала его вкус, чувствовала его и цеплялась за надежду, что, возможно, мы сможем быть вместе в семье.

Он отстранился и прислонился своим лбом к моему.

― Моя кровь ― это твоя кровь, детка. Я обещаю тебе это.

Кивнула, потому что не стала бы спорить с ним сейчас, не после такого нежного поцелуя.

― Я покажу тебе комнату. ― Он отступил назад, разрывая нашу связь, и жестом попросил меня сделать шаг вперед. ― Ты нужна мне здесь на несколько часов, пока я собираю информацию.

Я открыла рот, чтобы возразить ему.

Он прервал меня.

― Если я получу нужную информацию, то сначала поделюсь ею с тобой. Ни с кем другим.

― Ты думаешь, я поверю, что ты не позвонишь Бастиану? ― Выпятила бедро,