делает глоток, не спуская с меня взгляда. Уверена, мы оба теперь смотрим друг на друга иначе.

— В начале знакомства я спрашивала себя, кто же ты такой. И вот вопрос снова актуален.

Лео отставляет стакан на барную стойку. Снимает очки и кладет рядом.

Без очков взгляд Лео более открытый, лучистый. Незнакомый.

— Не узнаешь меня?

Я едва не давлюсь колой. Не знаю, что означает этот вопрос, но надо быть готовой ко всему.

— А если без бороды? — Лео трет щетину. Я мед­ленно качаю головой. — Когда ты отказалась от предложения Паши познакомиться со мной, я предпринял попытки сделать это сам. Ну давай, вспоминай! Парень по имени Леонид. Фото с голым торсом на фоне моря, с доской для серфинга под мышкой. Без очков, чисто выбритый, волосы завязаны в короткий хвост. Помнишь?

Ставлю локти на барную стойку. Опускаю лицо в ладони. Я помню! Я помню то фото. Парень был очень настойчив. Красавчик из Лондона. Он атаковал мой скайп, мне пришлось приструнить наглеца через Пашу.

— Паша! — я вскидываю голову. — Ты же не Паша, правда?! Только не он! Ты не можешь его у меня забрать!

Лео набирает в легкие побольше воздуха. Выдыхает:

— Я не Паша. Хотя бы потому, что Паша — это женщина.

Я нервно хихикаю. Открываю вторую банку колы, делаю несколько глотков прямо из нее.

— Поясни.

— Полное имя Паши — Паулина. Это моя сводная сестра. Отец после развода уехал в Англию и там женился на англичанке, Пашиной маме. Ник Pasha плюс пингвин на аватарке создали неверный образ. А еще свою роль сыграло то, что в английском языке род по окончанию глагола не отличишь.

— Но… — я замечаю, что грызу ноготь, и прячу руку за спину. — Но я видела его… ее семейное фото!

— Да, только Паша на этих фото — не рыжий качок, а его жена-блондинка.

— Мамочки…

Я опускаюсь под барную стойку. Пытаюсь вспомнить ну хоть какие-то доказательства, что Лео не прав, но ничего в голову не приходит. Паша называл… называла свою вторую половинку partner, а не муж или жена. Даже здесь нет зацепки.

Теперь я знаю, почему у меня с Пашей было такое невероятное взаимопонимание.

Осталось только уместить это знание в своей голове.

Лео наваливается на барную стойку животом, смотрит на меня сверху.

— Я знаю, ты злишься. Так происходит всегда, когда твоя картина мира не совпадает с реальной. Это нормально. Злись. Расскажи все, что ты думаешь обо мне!

Я поднимаю голову, чтобы встретиться с Лео взглядом.

— Я не злюсь на тебя. Я вообще не могу понять, что именно чувствую.

— Наверное, это тоже нормально, — Лео задумывается. — Не знаю. Я не профессионал в этом деле.

Слышу по его голосу: Лео улыбается. Или издевается надо мной.

Он обходит барную стойку и залезает ко мне под столешницу. Вот мы и в домике. Спрятались от всех.

Лео обнимает меня. Я кладу голову ему на плечо.

— Ты не позвонила мне, — произносит он отстраненно-задумчивым голосом.

Я трусь щекой о его плечо: о чем ты?

— Ты не позвонила, когда все это случилось с Шефом. Не попросила о помощи. Не захотела, чтобы я оказался рядом с тобой в такой момент. Это о многом мне рассказало, — Лео притягивает меня поближе. — Последнюю неделю, пока наши с тобой отношения стояли на паузе, я очень много думал о тебе, о нас. Ты постоянно находишь причины, чтобы меня оттолкнуть. То мы знакомы слишком мало, то чувства ко мне тебя ограничивают, то тебе нужно разобраться в себе. А теперь, после моего признания, у тебя и вовсе появилась веская причина от меня дистанцироваться. Хотя мое признание означает только одно: я готов горы ради тебя свернуть.

Он замолкает, и долгое время мы сидим в тишине. Прижимаясь щекой к плечу Лео, я смотрю, как планируют пылинки в солнечном луче.

— Лео, о чем ты думаешь?

Он едва слышно хмыкает. Поглаживает мое плечо.

— Я думаю, когда мы снова встретимся, вечер будет совершенно обычный, но мы запомним все: и розовую корочку зефирных облаков, и траекторию треугольника, по которой над нами будут летать птицы, и рисунок на стаканчике от кофе. Потому что в этот вечер все у нас с тобой только начнется.

— О чем ты?! — я пытаюсь вырваться из его объятий, но он только сильнее меня обнимает.

— Я не нужен тебе. То есть, конечно, нужен. Не брыкайся! Просто не сейчас. Так что я принял решение, не менее безумное, чем приехать к тебе под видом консультанта по счастью. Я возвращаюсь в Лондон. Думаю, это достаточно далеко, чтобы тебя не ограничивало мое присутствие. Но достаточно близко, чтобы ты могла позвонить мне в любой момент, когда поймешь, что к этому готова.

Слезы скатываются по моим щекам и теплыми каплями падают на руку. Я их не вытираю — не хочу, чтобы Лео видел. Я слишком близка к тому, чтобы назвать себя сумасшедшей и отказаться от попыток найти эфемерную, идеальную формулу счастья, которой, возможно, не существует.

— Не бросай меня…

— Я не бросаю тебя, глупая ты девчонка! Я вынырну из глубины с аквалангом и раньше времени спрыгну с вертолета с парашютом, лишь бы ответить на твой звонок. Но когда ты позвонишь, я хочу услышать, что ты разобралась в себе и что я действительно тебе нужен.

Он одновременно прав и так катастрофически ошибается, что я не могу подобрать слова, чтобы ему возразить. Просто всхлипываю на его плече.

— Очень скоро — возможно, даже быстрее, чем перестанешь реветь — ты поймешь, что я прав, — Лео нащупывает рукой бумажные салфетки на столешнице и протягивает их мне.

Я вытираю слезы.

Если абстрагироваться от «я хочу» и «мне надо», если попытаться посмотреть на предложение Лео со стороны, то оно не кажется таким уж безумным. По сути, Лео дает мне то, о чем я просила.

Я окончательно запуталась.

Но при этом мне кажется, что все происходит именно так, как и должно быть.

— Из тебя получился прекрасный консультант по счастью, — говорю я, всхлипывая напоследок.

— Сейчас по тебе не скажешь. Но посмотрим, — Лео обнимает меня еще крепче.

Я больше не реву. В голове с каждой секундой становится все светлее, словно в летний день после грозы.

—