— Со мной? — с любопытством спросил Гера. — Потому что дурой ее назвал? Я ж любя! Вы ж теперь для меня — ближе всех на свете! Вот ты, к примеру, — Гера распахнул окно, залез на подоконник с ногами, прикурил сигарету. — Ты мне столько за квартиру дал, что я свою маму-старушку в нормальную больницу пристроил. И не просто нормальную — самую лучшую! Она там у меня уже ходить начинает, понимаешь? А здесь лежала, даже рукой с трудом шевелила. А Анна твоя — дуреха… Дуреха она! Слова забирать не буду! Так вот, она заставила меня вспомнить прошлую жизнь. Нормальную жизнь. Человеческую. Понимаешь?

Лео молчал.

— Любишь? — Гера всматривался в лицо Лео сквозь сизый дым.

— Люблю, — промычал Лео.

— Ну так чего ты здесь сидишь?! В охапку ее — и в лес. Или на Мальдивы.

— Нельзя, — Лео опустил глаза.

— Кто сказал?

— Она.

— И что ж ты у меня такой податливый?

— Я не податливый, — слегка путаясь языком, возразил Лео. — Я поддатый.

— Как скажешь, — Гера усмехнулся.

Лео посмотрел сквозь него.

— Третьего шанса не будет.

— Ты хотел сказать — второго? — Гера с озадаченным видом стряхнул пепел в консервную банку.

— Нет, — Лео качнул головой. — Я знаю, что я хотел сказать!

— Да ладно, не кипятись! Куда ты?

— К ней!

— А как же «третьего шанса не будет»?

— Это другое! — Лео махнул рукой: Гере не понять.

Алкоголь гудел в голове, мешал думать, идти, дышать.

Хорошо, что Анна не открыла ему дверь.

Хорошо и плохо одновременно.

Наверняка слышала и не открыла.

Хотя в ванной вода шумела. Может, и не слышала.

Уже наступила ночь, когда кривизна мыслей выпрямилась, предметы обрели четкость.

С удивлением, больше похожим на любопытство, Лео осо­знал, что находится на незнакомой улице. Некоторое время он смотрел по сторонам, пытаясь вспомнить, как сюда попал. Потом с таким же удивлением обнаружил в руках тяжелую коробку — таскал ее по городу, как якорь.

Лео распаковал гироскутер и включил его — благо, эту штуковину зарядили в салоне.

— The bluetooth device is ready to pair, — сообщил гироскутер женским голосом. Замигали синим бока.

Лео усмехнулся.

— Я очень рад за тебя, дружище.

Еще пару минут, чтобы совладать с равновесием, — и зверь укрощен. Лео повернулся на гироскутере вокруг своей оси, прислушался к ощущениям, стал поудобнее.

Он вертелся и вертелся. Синие огни, сливаясь, образовывали круг.

Вряд ли во всей Вселенной в тот момент был человек более одинокий и более несчастный, чем он — консультант по счастливой жизни.

Примечание 2

Это были отличные трехдневные каникулы.

Будто он снова стал студентом: ни работы, ни обязательств, ни проблем. Секс, виски, рок-н-ролл — почти как у Иэна Дьюри. Наркотик тоже был — Катерина. Кейт. То в корсете и чулках, то в прозрачном платье, то в кружевном пеньюаре. Или как сейчас — обнаженная.

Она лежала на кровати, курила и смотрела, как Тарас застегивал пуговицы рубашки, каждый раз сомневаясь, а не начать ли обратный процесс. Как же она была хороша…

— Когда мы снова увидимся? — его желание выдавал даже голос.

— Не знаю.

— Не знаешь?.. — тон его мгновенно стал холодным.

Тарас не спеша подошел к кровати, сел на край. Затем рывком отвел Катерине руку с сигаретой за голову и намертво прижал к кровати.

— Снова игры? — он пытался смотреть Катерине в глаза, но взгляд словно притягивался выступами и впадинками ее роскошного холеного тела. — Перегнешь палку — треснет.

— Это не игры, Доберман. Это предусмотрительность. Нам нельзя постоянно быть на виду.

Тарас глянул на свои наручные часы, отпустил ее запястье и направился к креслу за пиджаком.

— Почему же нельзя?

Катерина стряхнула пепел в пепельницу на полу. Села на кровати, поджав под себя ноги.

— Да этот козел сказал, что перестанет давать мне деньги даже на ребенка, если у меня появится другой мужик, — ответила Катерина, растирая запястье.

Тарас замер с пиджаком в руках.

На мгновение ему стало не по себе, будто увидел в зеркале два разных отражения себя. Когда-то он поставил точно такое же условие Анне. Совпадение. Он обернулся.

— Твой хахаль запрещает тебе встречаться с другими мужчинами?

— Да! Мне пришлось организовать целый тайный клуб, чтобы не изнывать от нехватки любви. Там недавно сменился адми­нистратор, я еще присматриваюсь к новичку. Если пойму, что могу ему доверять, можем встречаться в клубе. Там безопасно. И есть все, что нужно.

Тарас попытался сдержать улыбку, но она все равно скривила уголок его губ.

— Встречаться тайно? Я тебе что, Ромео?

Катерина хохотнула. Поперхнулась дымом, закашлялась.

— Что в этом смешного?! — рявкнул Тарас.

— Ничего, прости! Таковы правила игры. Если я хочу жить, как мне нравится, — а я хочу, — то с тобой я буду встречаться тайно.

— Это… — Тарас запнулся.

— Это свинство — согласна. Такое условие моего ненаглядного — это в какой-то мере рабство. Унизительно. То, что я родила и воспитываю его сына, моему принцу, видишь ли, недостаточно — и свою порцию моей ненависти он за это получает. Но что тут поделаешь. Мне нравится моя жизнь. И я согласна встречаться в клубе, если мне не придется прозябать с сыном в клоповнике или водить Матвейку в детский сад, где в межсезонье дети спят в кофтах. Вот и ответ на вопрос, сколько я стою.

Это типа шутка такая?

Тарас протянул ей телефон с открытой записной книжкой.

— Напиши.

— Что именно?

— Цифру. Сколько ты стоишь. Желательно в долларах. И я по­думаю над этой покупкой.

— Ну и урод же ты! — Катерина с нажимом затушила сигарету.

Тарас хмыкнул.

— Тут вроде идут открытые торги. Я хочу поучаствовать.

— Тебе пора.

— Я сам решу, когда мне пора.

— Вали отсюда! — Катерина резко махнула рукой в сторону. — Давай! Ты в моем доме!

— Это не твой дом, как выяснилось. Так что называй сумму. Сначала за пару месяцев, а там посмотрим.

— Ах, ты!.. — Катерина вскочила с кровати.

Она не успела зарядить ему пощечину — Тарас бросил Катерину на кровать, навалился всем телом, перехватив ее