– Дорогая Луиза, – чеканя слова, проговорил Густав. – Я не собираюсь говорить длинную речь, у нас просто нет для этого времени. Я хочу все дни, которые мне еще остались, прожить рядом с тобой, я не могу не слышать твой смех. Я хочу, чтобы ты была счастлива и до последнего вздоха буду все делать для этого. Дорогая, ты будешь моей женой?

Луиза одновременно и плакала, и смеялась. Она наклонилась, так как ему было трудно подняться. Тишина повисла в комнате. Она положила свою морщинистую руку на щеку старого человека:

– Ничто не могло бы сделать меня счастливее.

Раздались аплодисменты, а я вытерла слезы. Мне так их всех будет не хватать.

75

На самом деле в воскресенье я была у себя, когда он постучал в дверь. Я сидела молча, пока не услышала шум его шагов на лестнице.

Субботний вечер произвел переворот в моей душе, а поцелуй взволновал. Мои чувства пришли в движение. Я должна себя защитить.

Даже мои налоговые декларации выглядят приветливее. Мне стоило больших усилий держать себя в руках и не распускаться, и я с сожалением нажала на «отправить». Мне так не хотелось обижать Рафаэля. Просто я сама боялась, что меня обидят.

Телефон зазвонил, когда я выключила компьютер. Это Марион.

– Привет, моя козочка! Ты что, забыла свою лучшую подругу? – набросилась она на меня.

– То есть ту, которая за полгода не выбралась навестить меня? Как твои дела?

– Все отлично. У меня столько всего есть, чтобы рассказать тебе. Но это подождет до 7 сентября.

– А почему до 7 сентября? – спросила я, рухнув без сил на диван.

– Потому что ты приедешь в Пар-и-и-иж! Предупреждаю: не смей отказываться, ты же знаешь, как я балдею от тебя. Представь себе, недавно я была на дне рождения Питера, ты его знаешь, это парень Шарлотты Картель. Он суперсноб и все такое, но у него я познакомилась с Жаком Мартеном, не с тем, который умер, разумеется, а с директором Клиники по восстановлению волос в 15 округе. Ты знаешь эту Клинику?

– Не уверена, хотя, кажется, что-то слышала.

– Ну, так вот. Знаешь, оказывается, когда люди начинают терять волосы, они страшно переживают. Держу пари, ты ни за что не догадаешься, зачем я тебе все это говорю: они ищут психолога. Я ему сказала, что лучше тебя им не найти. 7-го у тебя собеседование в одиннадцать часов. Ну, так кто лучшая подруга в мире?

Лучшая подруга в мире – это я. Потому что я не стала портить радостное настроение Марион. Я сделала вид, что пришла в восторг, и принялась горячо благодарить ее, хотя у меня было только одно желание: повесить трубку и зарыться головой в подушку.

76

Я выучила наизусть титры «Самой прекрасной жизни». Каждый вечер, когда начинается очередная серия, я борюсь с собой, чтобы не пропеть их во все горло. Джулию начала года весьма позабавила бы сегодняшняя Джулия.

Серия, которую мы будем смотреть сегодня вечером, очень важна: мы наконец увидим лицо священника, который столько времени заставлял учащенно биться сердце Мелани. Напряжение достигло своего апогея, глаза обитателей «Тамариска» устремлены на экран, а руки судорожно вцепились в подлокотники кресел. Как и каждый вечер, мы с Грегом сидим в последнем ряду. Исключение сегодняшнего дня – присутствие Марин. Грег пообещал ей сюрприз, если она придет.

На экране Мелани медленно поднимается на перрон, она тянет время, отдаляя развязку, которую зрители ждут не так уж долго – всего лишь полгода. Она спрашивает у контролера, действительно ли поезд, который подъезжает к перрону, прибыл из Парижа.

– Что она сказала? – спрашивает Арлетта.

– Тише! – хрипит Леон, который с тех пор, как я осмелилась расстроить его планы, сидит в первом ряду, чтобы быть как можно дальше от меня. Он бы сел еще дальше, но некуда: впереди экран.

Поезд подходит к перрону. Мелани вынимает носовой платок. Луиза тоже.

Новая сцена. Самия плачет, так как ее муж Бохер не верит ей, когда она рассказывает, что его бывшая совсем сошла с ума и угрожает украсть их ребенка. Возмущению Элизабет нет предела:

– Я бы на ее месте тут же развелась.

– А я бы на ее месте, – добавила я, – повыбивала бы ему один за другим все зубы и засунула бы их ему в глотку.

Пансионеры обернулись и с удивлением посмотрели на меня. Может быть, я слишком близко принимаю все к сердцу?

Возвращаемся на перрон. Мелани проверяет по телефону номер вагона, в котором едет Люк – отец Люк для близких друзей. Открывается дверь вагона, появляется крупным планом черный ботинок; новая сцена. Грег от волнения покачивает ногой.

– Все нормально? – забеспокоилась я.

– Все нормально. Не терпится узнать, на кого же он похож.

На экране Барбара спрашивает себя, должна ли она признаться Ахмеду в измене. Пьер качает головой.

– Никогда не нужно в этом признаваться, в результате облегчаешь свою совесть, но причиняешь боль окружающим.