Маргарита выразительно посмотрела на часы.

– А можно я пообедать съезжу? Как раз самое время.

– Хорошо, поезжай, – разрешил начальник. – Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

И вскоре красный «Вольво» покинул стройку. Обедать Маргарита предпочитала в ресторане на Рязанке, до него при хороших раскладах было максимум десять минут езды. Усевшись за столик и сделав заказ, она вынула айфон и набрала номер отца.

– Папуля, говорить можешь? – поинтересовалась Маргарита. – Тогда слушай, тут такое дело… Опять приходили жильцы возмущаться стройкой. Ну да, до сих пор. Да знаю я, что ничего у них не выйдет!.. Я тут о другом подумала. У них в округе нет детских площадок. Представляешь – три дома, наш четвертый – и ни одной площадки. Что, если им всяких горок-качелек по палисадникам расставить? Да не под окнами, понимаю. Чуть дальше. Где есть свободное место. Как это – с чего это я начала о детях думать? Вообще-то, папуль, я живой человек и с людьми живу. Ну и что, что раньше меня это не интересовало? Наверное, взрослею… Так что, ты можешь помочь? Как это «почти»? В каком смысле?

– А вот так. В том смысле, что попробую что-нибудь сделать, но обещать ничего не буду.

Еремин, который в этот момент тоже ехал в автомобиле – совмещать обед и деловую встречу, слегка улыбнулся. Он был рад звонку Маргаритки и еще больше – ее просьбе. Все-таки его план сработал, авантюра с пари принесла свои плоды. За те несколько месяцев, которые дочь провела на стройке, она действительно стала другим человеком. Повзрослела, посерьезнела, сделалась более ответственной, начала задумываться не только о себе, любимой, но и о других людях. Вот даже загорелась желанием сделать что-то хорошее незнакомым людям. Еще полгода назад ей это бы и в голову не пришло. Так что помочь с ее затеей, конечно, надо, и обязательно.

Вернувшись в офис, Михаил Викторович первым делом приказал секретарше:

– Семина ко мне позови.

И вскоре его заместитель, ежась и сутулясь, просочился в кабинет. Он вообще был каким-то нескладным, неуклюжим, нелепым, и Еремин всякий раз поражался деловой хватке своего зама, так не вязавшейся с его внешним видом.

– Здравствуйте, Михал Викторович. – Семин неловко протянул руку.

– Здравствуй, Игорь, – ответил шеф, энергично пожимая руку заместителя. – Садись, разговор есть. Решил я, понимаешь, построить в Вешняках, рядом с нашим объектом, детскую площадку за счет фирмы. Подарок, так сказать, местному населению. Средства на постройку мы найдем, сумма там наверняка будет такая, что и говорить не о чем. Вопрос только насчет места. Земли свободной там с гулькин нос, не исключено, что ради такого дела придется и автомобильную стоянку слегка подвинуть…

– Но это ж в интересах местных жителей. – Семин славился своим умением схватывать все на лету.

– Именно, – кивнул босс. – Вот я и подумал – чего у нас должны головы об этом болеть? Возьми юристов и поезжайте в Вешняки, в тамошнюю управу. Но сначала с ДЭЗом поговорите, со старшими по дому. Возможно, там удивятся, с какой такой радости мы решили в добрые самаритяне податься, так ты объясни, что жильцы этого района были против стройки, им наша «Неваляшка» виды портит, свет загораживает… Так мы как бы замириться хотим. Не только о престиже фирмы думаем, о том, чтобы о нас хорошо отзывались, но и о людях. Вроде как наша им компенсация за моральный ущерб. Сечешь?

Семин вздохнул. По тону своего начальника он понял, что строительство детской площадки – дело решенное. Он тоже прекрасно знал своего шефа и безошибочно чувствовал, когда с ним надо спорить, а когда лучше согласиться. Сейчас надо было соглашаться и исполнять.

О, неистребимая вечная российская бюрократия! Разумеется, за один поход в районную администрацию и в управу дело не решилось. Петров посылал к Иванову, Иванов – к Сидорову, а Сидоров снова кивал на Иванова. Круговая порука. И никто не хотел быть ответственным – ни за то, что отведут участок под площадку, ни за то, что откажут частному предприятию в благотворительной инициативе. Весы колебались то в одну, то в другую сторону. В конце концов нашелся один молодой и смелый администратор. Нужные документы подписал, разрешения выдал, предложил обращаться и по другим вопросам и красноречиво погладил кармашек на дорогом стильном пиджаке, блеснув дорогими стильными часами. Сотрудники «БилдСтроя» все поняли, посовещались с руководством и отблагодарили человека, согласившегося пойти навстречу. Благодарили без размаха – ведь и дело-то было не самое сложное. Тем более выгоды для фирмы практически никакой – разве что в годовых отчетах можно будет гордо написать: «Потрачено на благотворительность… столько-то… тысяч рублей…» Вдруг налоги скостят?

Решение вопроса заняло около недели. Но на последнем этапе Семин отчитывался перед шефом с уверенной радостью. Задание не провалил, справился, хотя про себя и считал, что это блажь. Но коли велено, надо исполнять на «отлично». Такое у него правило. Не зря он хозяйский хлеб с икрой ест и дорогие галстуки покупает, хотя всегда они у него как-то скособочиваются. В общем, будет у «Неваляшки» отличная репутация, а у детей – площадка. Осталось всего-навсего решить вопрос с материалами и выполнить необходимые работы.

В тот же день Марго получила от отца хорошие известия: разрешение на строительство объектов для детей получено. И не просто на «островках», как она предлагала, а на специально отведенной территории – на том самом небольшом пустыре за «Хатой». Составить полную смету по материалам – какие использовать из оставшихся от строительства, а какие необходимо купить и в каком количестве – Еремин поручил дочке, и Марго уверила его, что легко справится с этой задачей. Но лучше всего Михаил Викторович решил проблему с рабочими.

– Так уж и быть, мы выделим дополнительные средства, – сказал он. – И если кто-то из строителей захочет подработать не в свою смену, то пускай займется детской площадкой. Но только, повторяю, ни в коем случае не в ущерб основной работе! За то, чтобы объект был сдан в срок, лично с тебя буду спрашивать. Со всей строгостью.

Вот так коммунистический субботник по строительству площадки превратился в капиталистический – дополнительную возможность строителям еще немного подзаработать. Несмотря на то, что заниматься площадкой пришлось после смены, желающих нашлось много, ведь, как говорится, лучший отдых – это перемена деятельности. Работали ребята на совесть, можно сказать, всю душу в дело вкладывали. Огораживая песочницу, вкапывая столбики для качелей, возводя горки и лесенки, каждый сам ощутил себя немножечко ребенком. Те, кто помоложе, вспоминали собственное детство, люди постарше, у кого уже имелись свои дети, вспоминали о них, делились смешными историями о своих ребятишках.

Непосвященному родительские разговоры кажутся скучным бредом, занимать которым внимание собеседника – откровенный моветон. Но именно по таким рассказам, как по опознавательным сигналам, люди узнают «своих». Так, наверное, члены тайного общества узнают друг друга в нашем культурно изолированном, отчужденном мире. Незнакомые взрослые люди, привыкшие держать дистанцию, начинают улыбаться, внимательно слушать других и торопятся рассказать свои истории. Сам факт, что у вас есть дети, стирает границу между людьми. Неважно, кто ты – бедный или богатый, интеллигент или пролетарий, деревенский или городской… Они будут общаться на равных, говорить тем недоступным непосвященным языком, языком людей, связанных общей священной семейной мистерией, незримыми узами родительского братства и понимания.