Да, судя по благоговейным восторгам во взгляде и голосе Рома, Лилит не теряла зря времени. Вовремя же Ульдиссиан вернулся…

С этими мыслями он крепко сжал плечи Рома. Как же далек он теперь от того бесчестного типа, что наблюдал за Диомедовым сыном с дальнего края главной площади Парты…

– Слушай меня. Все не так, как кажется с виду. По-твоему, с тех пор, как я исчез, вами командует Серентия…

– Ну да, а кто же…

– Ром, вас всех водят за нос! – в негодовании замотав головой, перебил его Ульдиссиан. – Да, Серентия по-прежнему в собственном теле, но то, что ты слышишь и видишь – работа демонессы, сестры нечестивого Люциона! И ты знаешь, о ком я!

Эдирем помрачнел.

– Точно так, ты говоришь о Лилит, о которой все мы наслышаны. Но неужели Серентия – это на самом деле она? Быть такого не может!

– Она овладела телом Серентии. Сама Серентия тоже на месте, но спит глубочайшим сном. Все, что вы видели, Ром, все, что вы пережили… чем хочешь ручаюсь: Серентия тут ни при чем…

– Ни при чем… ясно…

Ром опустил взгляд и задумался, однако такой роскошью, как время на размышления, Ульдиссиан его одарить не мог.

– Ром… Ром, Серентия – в этом доме?

– Точно так. Внутри должна быть.

– Известно тебе, что она там собирается делать?

– Нет, – покачал головой эдирем, – но я и еще кое-кто из наших должны явиться к ней около полуночи. Сере… она сказала: ей, дескать, нужно обсудить с нами важные вещи.

– А караульные вокруг лагеря? Есть у них с нею особая связь?

Ром кивнул.

– Их нужно опасаться, – пояснил Ульдиссиан. – Она могла их зачаровать.

– Выходит, вдвоем пойдем, мастер Ульдиссиан? Уж я тебя не подведу!

Казалось, Ром едва ли не молит Ульдиссиана довериться ему. Да, Ульдиссиан ему вполне доверял… а вдобавок, Рому, к несчастью, предстояло сыграть в его замыслах особо важную роль: Ром мог подобраться к Лилит, не внушая ей подозрений. Ульдиссиану требовалось, чтобы бывший разбойник отвлек Лилит, позволив ему нанести удар, пока демонессе не до обороны.

Объяснив все это Рому, сын Диомеда спросил, что ему, если он все еще готов действовать вместе, известно о здании.

– Серент… она сказала: часовня старинная, а может, монашеская обитель, – отвечал Ром. – И еще сказала, что все мы направлены сюда неспроста. Здесь, дескать, нас всех ожидает какой-то поворот…

Ульдиссиана вновь пробрало холодом до костей.

– Она согласится увидеться с тобой раньше назначенного часа?

– Предлог я, мастер Ульдиссиан, отыщу. Бедняжка Серентия, – с дрожью в голосе пробормотал предводитель партанцев.

– Если тебе удастся отвлечь внимание демонессы, я проберусь внутрь. После этого уходи.

– А ты как же?

Однако для завершения задуманного Ульдиссиану требовалось, чтобы поблизости никого больше не было. Возможно, изгоняя Лилит из тела Серентии, ему придется разрушить до основания все вокруг.

– Уходи, да как можно дальше. Ясно?

Ром неохотно кивнул. Еще минута-другая ушла на уточнение планов, а после бывший разбойник, коротко поклонившись, отправился назад, в лагерь. План Ульдиссиан, памятуя о том, что любая сложность может намного усугубить положение, постарался составить как можно проще.

Нет, сразу Ром в храм не пошел. Следуя Ульдиссианову замыслу, для начала он нашел повод поговорить с ближайшими из караульных и отослать их прочь. Причинять кому-либо из них вред только потому, что они околдованы Лилит, Ульдиссиану отнюдь не хотелось.

К тому времени, как Ром разобрался с караульными, настала глубокая ночь, и почти во всем лагере воцарилось безмолвие. Многие костры едва тлели. В воздухе над лагерем мерцало несколько колдовских огней – свидетельств растущего мастерства эдиремов. По счастью, огни эти, дабы не мешать сну создателей, горели неярко.

И вот, наконец, Ром направился к древнему зданию. Двое эдиремов, карауливших вход, впустили его внутрь почти сразу, замешкавшись разве что на секунду. Возможно, один из самых старших Ульдиссиановых учеников стал среди них вторым лицом после главного, что придавало его участию в замыслах Ульдиссиана особую ценность.

Крепкие дубовые створки дверей со скрипом сомкнулись за спиною плешивого бородача. Ульдиссиан еле слышно повел счет секундам, предоставляя товарищу время завязать с фальшивой Серентией разговор. По словам партанца, до неминуемой полуночной встречи она намеревалась оставаться в одиночестве.

Наконец Ульдиссиан рассудил, что времени миновало довольно. Промешкай он еще немного, и жизнь Рома окажется под угрозой. Вдобавок, ему еще требовалось пройти мимо пары караульных, оглядывавших окрестности с недоверчивой настороженностью, многократно усиленной чарами Лилит.

Не желая без надобности чинить кому-либо вред, Ульдиссиан сосредоточился на этих двоих и бесшумно двинулся к ним. Караульные продолжали смотреть прямо перед собой. Теперь они ничего не видели и не слышали, и даже не шелохнулись, когда он быстрым шагом проследовал к двери.

Другого входа в здании не имелось: помимо дверей, храм был снабжен только узкими щелями отдушин под самой крышей, но Ром объяснил, что покоям, где расположилась Лилит, предшествует еще зал, вроде прихожей. Осталось пробраться туда, а после уж можно не прятаться… дальше потребуется лишь проворство. Шанс у него один и только один.

Послушные воле Ульдиссиана, створки дверей распахнулись ровно настолько, чтобы впустить его внутрь. Скрип петель Диомедов сын заглушил, дабы звук не послужил демонессе предостережением.

Зал за дверьми оказался совершенно пуст: по-видимому, все убранство и все реликвии давным-давно унесли с собой воры, а может, и сами строители, ушедшие из здешних мест неизвестно куда. С какой целью возвели они эту постройку, Ульдиссиан даже не представлял. Сейчас его интересовало одно – голоса, доносившиеся из следующего зала.

Голоса Рома… и Серентии.

– …и – да, Ром, скоро мы выступим в путь к главному логову Церкви Трех. Я поклялась гибелью Ульдиссиана завершить его дело. За Церковью, разумеется, настанет черед Собора Света… а они могут оказаться врагом куда как страшнее того, с которым мы бьемся сейчас.

– Еще раз прошу простить меня, – отвечал Серентии партанец, – но я тоже всем сердцем хочу исполнить завет мастера Ульдиссиана. Спасибо тебе за обнадеживающие слова.

– Не стоит благодарностей. Что-то еще?

Рисковать Ромом и дальше Ульдиссиан не осмелился. Памятуя о том, что тела Серентии он повредить не желает, сын Диомеда собрал все силы, сосредоточился на голосе девушки и повторил проделанное с караульными у дверей…

Под сводами здания воцарилась мертвая тишина.

– Мастер Ульдиссиан! – нарушив безмолвие, выдохнул Ром. – Она не шевелится! Замерла, точно статуя!