Немцы самоходку не видели и потому допустили роковую для себя оплошность – они остановились на самом краю. Лощина хоть и пологая была, глубиной всего лишь три-четыре метра, но в месте, где сходились края и был отрыт капонир, склон был крутоват.

Самоходчикам был виден лоб корпуса и небольшой участок днища танка. А броня снизу самая тонкая.

Пользуясь тем, что немцы пока их не увидели, Юнус начал крутить маховики. Обзора вниз приборы наблюдения у танкистов не дают – мертвая зона. Но если люки откроют и выглянут, сразу засекут.

– Командир, угла возвышения не хватает!

– Антон, задом десяток метров.

Самоходка взревела мотором и сползла вниз. И почти сразу после остановки – выстрел. Второго делать уже не пришлось, раздался взрыв. Сильный, видимо – в боеукладку угодили. С танка сорвало башню, из погона вырвалось пламя – на десяток метров вверх, и взрывная волна, ворвавшись даже через смотровые щели самоходки, обдала жаром.

– Ни фига себе! – только и смог выговорить удивленный Антон.

Люки хоть и закрыты, но не герметичны, а у механика-водителя он как раз на только что подбитый танк выходит. Два люка боевой рубки вверх смотрят – там волна слабее была. Вокруг танка трава пересохшая от жара вспыхнула.

За один бой два танка подбили – это безусловный успех, не каждый такой удачей похвастаться может. А главное – самоходка и экипаж целы.

Только и у немцев подозрения появились, они ударили по лощине из тяжелых минометов. Из пушек бить бесполезно, снаряды поверху пройдут. А у минометов траектория полета мины крутая, они сверху падают, и при определенном опыте минометчики могут попасть в одиночный окоп. Но самоходке осколки не страшны, только прямое попадание машину может изувечить.

Немцы били наугад, самоходку они не видели. Разрывы стояли сплошной стеной, грохотало сильно. По броне били осколки, камни, комья земли.

– Вот суки, хоть бы мотор не повредили, – бросил в сердцах Антон.

Они сидели молча, пережидая налет. Внезапно в наушниках зашипело:

– Седьмой, Седьмой, где вы?

Виктор узнал голос комбата.

– Седьмой – Первому. Машина и экипаж целы, подбиты и сожжены два танка! – не удержался Виктор.

– Отлично! Где находитесь?

– В лощине, рядом танк горит.

– Вижу. Я думал, его артиллеристы подбили.

– Нет, запишите его на счет батареи.

За каждый уничтоженный вражеский танк давали денежную премию. Небольшую, конечно, но все же приятно.

– Тогда так: в твою сторону идут бронетранспортеры с пехотой, наблюдаю четыре штуки. Уничтожь!

– Понял, конец связи! – Виктор отключился.

– Чего комбат от нас хочет? – поинтересовался Яков.

– В нашу сторону бронетранспортеры идут с пехотой.

– Побьем, чай не танки!

– Ну тогда заряжай тупоголовым.

Бронебойные снаряды были нескольких типов, все были созданы для зенитной пушки 52К, только новинку добавили – «катушечные» снаряды, или, если правильно, подкалиберные. Зениткам они ни к чему, у них цели другие. Тупоголовый же, в отличие от «катушки», после пробития брони взрывался внутри.

Лязгнул затвор.

– Готово! – закричал Яков.

– Антон, выводи машину из ложбины.

Еще неизвестно, где бронетранспортеры и нет ли поблизости танков или противотанковых пушек в засаде. Нужно быть очень осмотрительным.

Только самоходка выбралась на ровную землю, Юнус закричал:

– Вижу «броники», четыре штуки, удаление шестьсот!

– Огонь! – скомандовал Виктор, сам же приник к приборам наблюдения. В отличие от наводчика через его приборы имеется круговой обзор, правда, с узкими непросматриваемыми зонами. Не притаилась ли еще опасность?

А пушка самоходки выпускала снаряд за снарядом. Как только они подбили первый бронетранспортер – полугусеничный, похожий на бронированный гроб Sd kfz 251, другие остановились и из них стали выпрыгивать солдаты. На брониках только пулеметы, против самоходки они не «пляшут».

А Юнус, разбив все машины и стараясь уничтожить живую силу противника, перешел на стрельбу осколочными снарядами.

– Не переводи снаряды! Антон, дави их!

Самоходка ринулась вперед. Пехота, уцелевшая после обстрела снарядами, стала разбегаться. Кого-то догнали, раздавили, но за каждым пехотинцем гоняться на тяжелой бронемашине не будешь.

– Антон, давай к транспортерам!

Два из них уже горели, другие же два выглядели неповрежденными. Виктор хотел снять пулемет, надежный МГ-34, либо МГ-42.

Самоходка остановилась рядом с бронетранспортерами, и Виктор осмотрелся через приборы. Явной угрозы не было.

– Яков, с автоматом на выход!

Они выбрались наружу. С обеих сторон их защищала броня. Справа – их самоходка, слева – бронетранспортер.

Виктор открыл дверь бронетранспортера. На полу – несколько убитых немцев.

Он забрался внутрь, снял пулемет с вертлюга и подал его Якову:

– Неси в самоходку и возвращайся.

На полу бронетранспортера стояли коробки со снаряженными лентами – как их не взять? Он переставил коробки к открытой дверце, из кобуры убитого офицера вытащил «парабеллум» и запасной магазин. У многих самоходчиков такие трофеи были, теперь будет и у него.

За сиденьем водителя транспортера – солдатский ранец из телячьей кожи. И его прихватил. А вот карабины пехотинцев ему не нужны, в самоходке тесно.

Яков понес пулеметные коробки, а Виктор – ранец.

Забравшись в самоходку, Виктор доложил комбату о выполнении задания.

– Молодец! После боя рапортом в штаб сообщу. У тебя тихо?

– Не стреляют.

– Ты постой где-нибудь в укромном месте. Скоро атака будет, поддержишь огнем с фланга.

– Понял.

– На рожон не лезь только! Конец связи.

– Антон, давай к деревьям…

Это местечко Виктор еще с бронетранспортера присмотрел. Крона дерева большая, и случись авианалет, их сверху видно не будет.

Подъехали, встали. Виктор открыл ранец. Сверху лежало чистое белье, но его сразу же забрал Антон:

– Сгодится вместо ветоши.

За бельем, завернутые в газету, лежали несколько палок копченой колбасы. У парней от ее запаха скулы свело и слюнки потекли: копченая колбаса на фронте – большая редкость. Если наши ее и выпускали, то до передовой она не доходила. Виктор дал каждому по палке и сам вцепился зубами в кусок, отрезанный от своей. Запах был одурманивающий, а вкус полузабытый. Да, хорошо немцы своих солдат снабжают!