– Твои сестры волнуются, – говорит Бомба, подходя настолько близко к нам, насколько ей хватает смелости. Змей поднимает голову, высовывает язык, пробует им воздух, и Бомба замирает на месте.

– Со мной все в порядке, – говорю я. – Мне просто нужно подумать.

«И никакой поцелуй истинной любви здесь не поможет. И разгадыванием загадок дела не поправить. Смерть. Только смерть».

– Он тебя узнал? – спрашивает Бомба, окидывая змея оценивающим взглядом.

– Трудно сказать, – отвечаю я. – Но кажется, он не против того, чтобы я была здесь. Я говорила о том, что он не может заставить меня сдержать мои обещания.

Самая трудная – невозможная вещь – преодолеть память о том, как Кардан говорил, что любит меня.

Он сказал мне те слова, а я не ответила на них. Думала, что для этого у меня еще будет время. И я была счастлива – да, несмотря ни на что, я была счастлива, и это было прямо накануне того, как все пошло просто ужасно. А тогда казалось, что мы победили. Что все начинает налаживаться. И что он любит меня.

– Есть кое-что, о чем ты должна знать, – говорит Бомба. – Думаю, Грима Мог передала тебе отчет о передвижениях Мадока?

– Передала, – киваю я.

– Мы поймали нескольких придворных, обсуждавших убийство смертной королевы. С их планами покончено. – Она улыбается и добавляет: – С ними самими тоже.

Не знаю, радоваться мне этому или нет. Пожалуй, больше всего я сейчас чувствую усталость.

– Призрак собрал информацию о настроениях отдельных правителей, – продолжает Бомба. – Мы все это внимательно изучим. Но самое интересное это то, что мы получили послание от твоего отца. Мадок требует гарантий безопасности для себя и леди Ноури, вместе с которой он хочет прийти во дворец и провести переговоры с тобой.

– Они хотят прийти сюда? – Я скатываюсь с помоста. Змей внимательно следит за мной. – Зачем? Они что, недовольны результатами их последнего появления здесь?

– Не знаю, – сухо, неохотно отвечает Бомба, и этот тон сразу напоминает мне о том, как сильно она ненавидит правителей Двора Зубов. И, надо признать, у нее есть все основания. – Но Мадок просил разрешения повидаться с твоими братом и сестрами. А также со своей женой.

– Ну хорошо, – говорю я. – Пусть приходит с леди Ноури и лордом Джарелом. Но предупреди, чтобы он явился в Эльфхейм безоружным. И пусть не считает себя моим гостем. Я даю ему только слово, что он может без опаски прийти сюда, но гостеприимства не обещаю.

– И какова цена твоему слову? – с затаенной надеждой спрашивает Бомба.

– Поживем – увидим.

Я иду к выходу, возле двери оглядываюсь на змея. На том месте, где он лежит, земля под ним почернела и стала почти того же угольно-черного цвета, что и его чешуйки.

После обмена несколькими посланиями приходим к решению, что Мадок и его компания прибудут на закате. Встретиться с ними я согласилась возле дворца, снова пускать их внутрь не собираюсь. Грима Мог приводит и выстраивает полукругом рыцарей, которые будут наблюдать за ходом наших переговоров. На деревьях занимают позиции арбалетчики. Бомба приводит шпионов, которые прячутся в низинах и на возвышениях. Среди них находится и Призрак с залитыми воском ушами. Это нужно для того чтобы знающий его настоящее имя Мадок не мог отдать ему приказ.

Мое резное кресло выносят наружу и ставят на новый, более высокий, помост. Под ним раскладывают подушки для моего брата, сестер и Орианы – на тот случай, если она соизволит сесть рядом с нами.

Нет ни банкетных столов, ни вина. Единственная роскошь, которую мы предоставляем посетителям, – расстеленный поверх влажной травы толстый ковер. Еще по обе стороны от меня горят факелы, но они зажжены не для них, а для моих слабых смертных глаз.

На небе собираются грозовые облака, вдали уже потрескивают, посверкивают молнии. Чуть раньше, как сообщают, на Инсуил выпал град величиной с яблоко. Такую погоду можно считать невиданной для Эльфхейма. Могу лишь подозревать, что Кардан, на которого наложено заклятие, в свою очередь точно так же наложил заклятие на погоду. А как еще это объяснить?

Итак, я сижу на резном деревянном кресле и поправляю свое платье, надеясь сохранить подобающий королеве вид. Замечаю пыль на нижней кромке подола и отряхиваю ее.

– Вы слегка промахнулись, ваше величество, – говорит Бомба, указывая на пропущенное мной пятнышко на ткани.

Бомба занимает место справа от помоста.

Я вновь отряхиваю юбки, Бомба чуть заметно улыбается, и тут как раз появляется мой брат, за которым следуют обе мои сестры. Бомба опускает на свое лицо вуаль, и сразу кажется полностью растворившейся среди теней.

Когда я в последний раз видела Оука, он держал в руке меч, а лицо его было перекошено от ужаса. Очень рада, что сейчас он вытесняет то мрачное воспоминание о нем более радостным – улыбаясь, бежит ко мне.

– Джуд! – говорит он, забираясь ко мне на колени и сминая юбки, которые я так старательно разглаживала. Бодает меня своими рожками в плечо. – Я объяснял Ориане, как нужно кататься на скейте, но она считает, что мне не следует этим заниматься.

Оглядываюсь, ожидая увидеть ее, но здесь только Виви и Тарин. Виви одета в джинсы и парчовую жилетку поверх белой блузки – некоторый компромисс между стилем смертной и бессмертной девушки. На Тарин платье, которое я видела у нее в шкафу, оно из ткани, на которой изображены выглядывающие из-за листьев дикие лесные животные. На Оуке надет маленький темно-синий пиджачок, а на голове брата криво сидит золотая диадема, напоминающая всем нам о том, что он, быть может, самый последний представитель рода Зеленого вереска.

– Мне нужна твоя помощь, – говорю я Оуку. – Но это будет очень трудное и очень скучное задание.

– Что я должен сделать? – настороженно спрашивает он.

– Ты должен делать вид, что внимательно смотришь и слушаешь, но при этом оставаться спокойным и молчать. Независимо от того, что я говорю. Независимо от того, что говорит твой папа. Независимо от того, что происходит.

– Да разве это помощь? – возражает он.

– Это будет огромная помощь, поверь, – настаиваю я.

Глубоко вздохнув, он скатывается у меня с колен и с надутым видом занимает место на своей подушке.

– А где Хизер? – спрашиваю я у Виви.

– В библиотеке, – отвечает она и виновато отводит глаза в сторону. Возможно, она считает, что Хизер уже должна была вернуться в мир смертных, и здесь ее удерживает только эгоизм моей сестры, не понимая, что они сейчас стремятся к одной и той же цели. – Говорит, что будь это кино, то кто-нибудь непременно отыскал бы старинную поэму о про2клятых змеях, которая даст необходимый нам ключ. Так что Хизер мучает сейчас архивариусов, и они уже просто не знают, что им с ней делать.

– Она на самом деле понемногу привыкает к Фейриленду, – замечаю я.