Змей высовывает язык, шевелит им, пробуя воздух. Я дрожу, но тщательно скрываю свой страх.

– У Эльфхейма есть королева, и она перед вами. Стража, взять Мадока. Схватить всех, кто приехал с ним. Они грубо попрали оказанное им Верховным двором гостеприимство. Я хочу, чтобы их заключили в тюрьму. Я желаю их смерти.

– Да неужели, Джуд? – хохочет Мадок. – Короны больше нет. С какой стати им подчиняться тебе, когда они с легкостью могут последовать за мной?

– Потому что я королева Эльфхейма. Подлинная королева, избранная королем и землей, – в конце фразы мой голос надламывается. – А ты всего лишь предатель, и больше никто.

Достаточно ли убедительно я говорю? Не знаю. Возможно, нет.

Рядом со мной встает Рандалин.

– Вы слышали ее, – резко восклицает он, немало удивляя меня. – Взять их.

И этот короткий окрик скорее, чем все, что я сказала, заставляет рыцарей прийти в себя и вернуться к своим прямым обязанностям. И они, обнажая мечи, начинают окружать Мадока и его людей.

Затем приходит в движение и змей, причем такой скорости я от него просто не ожидала. Он сползает с помоста в толпу, заставляя народ в ужасе разбегаться перед ним. Мне кажется, что змей вырос еще больше. Стал заметнее золотистый отлив на его чешуйках. И там, где прополз змей, земля начинает трескаться и крошиться, словно кто-то вынул, высосал из нее жизненную силу.

Рыцари отступают, а Мадок вытаскивает свой массивный меч из земли. Змей ползет навстречу ему.

– Мама! – вскрикивает Оук и, сорвавшись с места, бежит к ней через тронный зал. Виви пытается схватить, удержать брата, Хизер окликает его по имени, но Оук уже мчится вперед, стуча по полу своими копытцами. Ориана в ужасе оборачивается, потому что пути ее сына и змея должны пересечься.

Предупрежденный отчаянным жестом матери, Оук резко тормозит, останавливается, но затем… вытаскивает свой, висящий у него на боку, детский меч. Меч, с которым я заставляла его тренироваться давними ленивыми полуденными часами в мире смертных. Высоко подняв его, он оказывается между матерью и змеем.

Это моя вина. Это все моя вина.

Я с криком спрыгиваю с помоста и бегу к своему брату.

Змей поднимается на своем хвосте, и Мадок поднимает свой меч. Клинок ударяет змея в бок, сдирая с него блестящие чешуйки. Змей наносит ответный удар, сбивает Мадока с ног своим телом и быстро скользит вперед, преследуя свою главную добычу, Гримсена.

Тварь обвивает своими кольцами пытающегося убежать кузнеца, впивается ему в спину своими клыками. Издав тоненький пронзительный крик, Гримсен кучей ветоши падает на пол. Спустя несколько мгновений от кузнеца остается лишь одна оболочка – все остальное словно растворилось в яде, впрыснутом змеиными клыками.

Интересно, думал ли Гримсен о своей собственной безопасности, когда придумывал это заклятие? Наверное, нет.

Подняв голову, вижу, что зал сильно опустел. Рыцари откатились назад. Высоко на стенах стали видны арбалетчики Бомбы, тетиву на своем оружии они продолжают держать туго натянутой. Ко мне подошла и встала рядом Грима Мог с клинком наготове. Мадок неуверенно поднимается на ноги, они у него скользят по полу и разъезжаются. Я хватаю за плечо Ориану и направляю в ту сторону, где стоит Фанд. Затем становлюсь между Оуком и змеем.

– Иди с ней, – говорю я брату, указывая на его мать. – Отведи ее в безопасное место.

Оук смотрит на меня полными слез глазами. Игрушечный меч дрожит в его побелевших от напряжения пальцах.

– Ты очень храбро себя вел, – говорю я ему. – Теперь тебе нужно побыть храбрым еще немного.

Он легонько кивает мне, бросает страдальческий взгляд на Мадока и бежит вслед за матерью.

Змей поворачивается, качается его направленный в мою сторону язык. Змей, который когда-то был Карданом.

– Ты хочешь быть королевой фейри, Джуд? – кричит Мадок, прихрамывая по полу. – Тогда убей его. Убей тварь. Посмотрим, хватит ли у тебя отваги совершить то, что должно быть сделано.

– Пойдемте, миледи, – умоляет меня Фанд, указывая рукой на выход, а змей тем временем вновь разворачивается в сторону помоста. Снова пробует своим языком воздух, и меня охватывает ужас настолько сильный, что, боюсь, он может поглотить меня всю без остатка.

Когда змей обвивает свои кольца вокруг разрушенного трона, я позволяю увести себя к дверям, а когда оставшийся народ выходит следом за мной, я приказываю закрыть за нами дверь и запереть ее на прочный засов.

Снаружи тронного зала все кричат. Советники кричат друг на друга. Генералы и рыцари тоже кричат, пытаясь выяснить, кто из них и куда должен идти и что делать. Кто-то просто рыдает в голос. Придворные сбились в кучку, держатся за руки, пытаются понять, что же они видели. Подобную магию можно считать редкостью даже для страны, где в ходу загадки и заклятия, и где острова поднимают с морского дна по простому велению.

Мое сердце бьется часто и сильно, заглушая для меня все остальное. Народ о чем-то меня спрашивает, но их голоса звучат отдаленно и глухо. Мои мысли не покидает стремительно темнеющее лицо Кардана и звук его голоса, произносящего:

«Бо2льшую часть своей жизни я провел, оберегая свое сердце. И настолько тщательно оберегал, что мог вести себя так, словно у меня его вообще нет. И пусть сейчас оно у меня потрепанное, изъеденное червями, огрубевшее – но твое».

– Миледи, – говорит Грима Мог, касаясь моей спины своей ладонью. – Миледи, пойдемте со мной.

Ее прикосновение возвращает меня к реальности – шумной и пугающей. Я с удивлением смотрю на стоящую передо мной людоедку в красной шапке. Грима Мог хватает меня и затаскивает во внутренние покои.

– Возьмите себя в руки, – грозно рычит она.

Мои колени подгибаются от слабости, и я соскальзываю на пол, прижимая одну руку к груди в безуспешной попытке унять свое – сердце.

На мне слишком тяжелое платье, оно давит, и я не могу дышать.

Я не знаю, что делать.

Кто-то колотит в дверь, и я знаю, что мне необходимо подняться на ноги. Мне нужно срочно выработать план действий. Я должна отвечать на вопросы, которые мне будут задавать. Должна все привести в порядок, но я не могу.

Я не могу.

Я даже думать не могу.

– Сейчас встану, – обещаю я Гриме Мог, которую мое затянувшееся сидение на полу должно было слегка встревожить. На ее месте, глядя на меня в таком состоянии и зная, что я здесь за старшую, я бы тоже заволновалась. – Через минуту я буду в порядке.

– Знаю, что будете, – отвечает она.

Но как я могу быть в порядке, если до сих пор вижу перед собой мечущееся по тронному залу черное тело змея, продолжаю видеть его мертвые глаза и изогнутые клыки?

Протягиваю руку к стоящему рядом со мной столику и, опираясь на него, поднимаю себя на ноги.