После отъезда Геббельса Бехлер объехал все подразделения, объясняя солдатам, что если они не будут биться за свою землю, то русские захватят их родину, их жен и детей, и поэтому придется сражаться до конца.

Преемником Гиммлера на посту командующего группой армий «Висла» стал Готтард Хейнрици — человек маленького роста и среднего возраста. Готтард Хейнрици был сыном пастора, но по материнской линии все мужчины в семье были солдатами с двенадцатого века. Он действовал умело, методично и чрезвычайно уверенно. Он был именно тем человеком, который мог заняться фронтом, находящимся в хаотическом состоянии. Более двух лет его 4-я армия хорошо дралась под Москвой, но его повышение в звании до генерала армии откладывалось из-за того, что он с упрямой настойчивостью сопротивлялся, когда гестапо пыталось мешать ему командовать. Однако после недавних успешных оборонительных действий против русских его наконец повысили в звании и наградили Рыцарским крестом с дубовыми листьями.

22 марта Хейнрици прибыл к своему старому другу Гудериану. Улицы Цоссена все еще были завалены мусором после налетов авиации. Тепло поприветствовав генерала, Гудериан сказал: "Я лично вызвал вас сюда — с Гиммлером воевать нет возможности. Он никогда не выполняет мои приказы, он не может рапорт представить как положено. Я сказал Гитлеру, что он некомпетентен и что он даже взвода через реку не переведет".

Хейнрици попросил обрисовать ему сложившуюся ситуацию. Гудериан немного поколебался, но затем сказал: "Ситуация очень тяжелая, и возможно, что выход из нее следует искать, на Западе".

Хейнрици не понял, но тут же выбросил этот вопрос из головы, начав расспрашивать Гудериана о боевой обстановке. Почему, например, немецкие войска все еще обороняли Курляндию? Гудериан сразу пришел в волнение. Он стал подробно рассказывать о том, как Гитлер с «безумной» настойчивостью требовал удерживать Курляндию чего бы это ни стоило. "Меня постоянно вызывают в Берлин!" — раздраженно бросил он и перечислил все ошибки Гитлера, совершенные тем за последнее время.

Хейнрици слушал, но его нетерпение нарастало. Наконец он прервал Гудериана и спросил: "Что происходит вдоль реки Одер?".

Гудериан остановился на расположении немецких войск: у Гиммлера вдоль Одера держали оборону две армии — 3-я танковая Мантейфеля, а справа, за Кюстрином и Франкфуртом, — 9-я армия под командованием генерала Теодора Буссе. "Я не владею слишком большими подробностями", — извинился он и обвинил во всем Гиммлера, который, по своему обыкновению, на четко поставленные вопросы давал туманные ответы. "Думаю, общее контрнаступление южнее Кюстрина начнется завтра", — продолжал он. Самым опасным из трех русских плацдармов через Одер был тот, что находился между Кюстрином и Франкфуртом. Он занимал территорию в 25 километров по ширине и 5 километров в глубину, и на нем было сосредоточено огромное количество русской артиллерии. Люфтваффе постоянно наносили по плацдарму удары, но успеха это не приносило, поскольку там имелась сильная противовоздушная оборона.

Жуков в скором времени планировал нанести с этого плацдарма удар по Берлину, продолжал Гудериан, и Гитлер желает устранить эту опасность. План фюрера заключался в следующем: он хотел нанести удар силами пяти дивизий с плацдарма Бехлера в направлении Кюстрина, а затем уничтожить отрезанные с тыла советские войска на другой стороне реки.

Хейнрици поразился. Для любого здравомыслящего военного было ясно, что такая тактика могла родиться в голове любителя, но не профессионала. В первую очередь, во Франкфурте имелся всего лишь один мост. Как могли пять дивизий своевременно переправиться по нему и атаковать?

"Саперные подразделения готовят также понтонные мосты", — добавил Гудериан, но было очевидно, что и он этого плана не одобряет.

"Но ведь оба моста будут находиться в пределах досягаемости артиллерии русских, — воскликнул Хейнрици. — Это будет чертовски трудно сделать!" "Вы правы", — признал Гудериан. Буссе также возражал, предлагая прямо атаковать плацдарм русских. Однако Гитлеру предложение Буссе не понравилось, и он отправил генерала Кребса на передовую с целью изучения обстановки на месте и окончательного ответа на вопрос, можно ли атаковать с другой стороны Одера. Кребс по возвращении доложил, что это можно сделать. "Мне нужно встретиться с Адольфом", — с сарказмом заметил Гудериан и предложил Хейнрици пойти с ним на доклад к фюреру.

Однако Хейнрици сказал, что ему нужно быть в штабе группы армий. "Меня должны проинформировать о состоянии дел. Я совершенно не владею ситуацией. Мой доклад будет простой формальностью, а я потеряю половину дня".

Гудериан вздохнул. Прагматичный ход мыслей Хейнрици был бы с удовлетворением встречен в рейхсканцелярии. "Я передам Гитлеру, что вы вникаете в курс дела", — сказал он.

Хейнрици выехал в штаб группы армий «Висла», расположившийся рядом с Пренцлау, в ста пятидесяти километрах от Берлина. Наступали сумерки, когда он вошел на командный пункт Гиммлера, одноэтажный деревянный дом, и полчаса спустя все еще ожидал, когда его примет рейхсфюрер. Наконец он не выдержал и потребовал, чтобы его немедленно приняли. Хейнрици провели в большую комнату, просто, но со вкусом обставленную. Прямо напротив двери висела огромная фотография Гитлера. Это была первая встреча Хейнрици с Гиммлером. Гиммлер в знак вежливости встал из-за стола. "Я приехал сюда, чтобы занять ваше место главнокомандующего группой армий, — доложил Хейнрици.

Гиммлер протянул руку для рукопожатия. Она была мягкой, как рука ребенка.

"Я объясню вам, в каких великих битвах мы приняли участие, — начал рейхсфюрер. — Сейчас придет стенограф и принесут карты". Гиммлер вызвал генерала Эберхарда Кинзеля, который был начальником штаба де-факто, и полковника Ганса-Георга Айсмана, являвшегося де-факто офицером по оперативным вопросам.

Гиммлер начал рассказывать о своих свершениях, но так увлекся деталями, что в конечном итоге потерял главную мысль. Кинзель в смущении встал и сказал, что у него есть срочная работа. Затем Айсман тоже извинился и вышел. Становившуюся все более неловкой ситуацию разрядил зазвонивший телефон. Гиммлер несколько секунд слушал и затем молча передал трубку Хейнрици, до которого донесся голос Буссе: "Русские прорвались и расширили плацдарм южнее Кюстрина".

Хейнрици вопросительно посмотрел на Гиммлера, который, пожав плечами, заметил: "Вы теперь новый командующий группой армий. Отдайте соответствующие приказы".

— Ваши предложения? — спросил Хейнрици Буссе.

— Я хотел бы как можно скорее контратаковать, чтобы стабилизировать обстановку вокруг Кюстрина.

-. Хорошо. Как только у меня появится возможность, мы встретимся и вместе изучим обстановку на фронте.

Хейнрици повесил трубку, и Гиммлер сказал:

— Я хочу сказать вам что-то личное. Заговорщическим тоном, который показался Хейнрици странным, он сказал:

— Садитесь рядом на диван.

Вслед за этим рейхсфюрер рассказал о попытках контактов с Западом.

Хейнрици сразу вспомнил недавнее завуалированное замечание Гудериана и сказал: