— Нет! — закричал Паттон, возбужденно размахивая руками.

Эдди, большой и грузный, упрямо стоял на своем. Однако Паттон разошелся не на шутку, и Эдди позвонил генерал-майору С. Лерой Ирвину, командиру 5-й дивизии, и сказал ему: "Начинайте переправу через Рейн. Джордж рвет и мечет".

Солдаты Ирвина в последующие тридцать шесть часов совершили практически невозможное и быстро добрались до Рейна у города Оппенгейма еще до наступления ночи 22 марта. В десять часов вечера началось форсирование реки на десантных лодках. Первые группы американцев высадились так неожиданно, что немцы не успели подготовиться к обороне и к шести часам утра все шесть батальонов Ирвина уже заняли плацдарм на другом берегу. Впервые со времен Наполеона Паттону удалось переправиться через Рейн на лодках без артподготовки и десанта с воздуха ценой всего двадцати восьми убитых и раненых.

Об успехе сразу же доложили в штаб 3-й армии, но начальник штаба Паттона полковник П. Харкинс предложил не сообщать об этом Брэдли до 23 марта, когда должен был начать форсирование Монтгомери. Паттону такое предложение понравилось.

Река Одер, защищавшая Германию на востоке, также была форсирована войсками Жукова, который занял три плацдарма всего лишь в семидесяти километрах от Берлина, но неожиданное наступление Штейнера вынудило русских перегруппироваться для нанесения окончательного удара по Берлину.

После автомобильной катастрофы, в которую попал Венк, Гудериан не получил ни одного сообщения от Гиммлера, человека, ответственного за сдерживание войск Жукова. В середине марта отчаявшийся командующий Восточным фронтом выехал в штаб группы армий «Висла». Начальник штаба Гиммлера, бригадный генерал СС Гейнц Ламмердинг, встретил Гудериана у входа в штаб и сказал ему: "Вы не можете освободить нас от нашего командующего?".

— Это вопрос, касающийся компетенции СС, — ответил Гудериан и спросил, где находится рейхсфюрер.

— Он простудился, и теперь профессор Гебхардт лечит его в Гогенлихене.

Гудериан нашел Гиммлера в добром здравии в близлежащем санатории и стал настаивать, чтобы тот сложил с себя обязанности командующего группой армий «Висла». Он напомнил рейхсфюреру, что тот возглавляет СС, руководит германской полицией, занимает пост министра внутренних дел и главнокомандующего резервной армией. Как может один человек выполнять свои обязанности, находясь на стольких постах?

Эта мысль Гиммлеру понравилась, но внешне он никак это не выразил.

— Я не могу пойти к фюреру и сказать ему об этом. Ему такое предложение не понравится.

— Может, тогда вы разрешите мне сделать это за вас? — с готовностью предложил Гудериан.

Гиммлер в знак согласия кивнул головой, и вечером Гудериан предложил Гитлеру заменить на реке Одер переработавшегося рейхсфюрера. Гитлер и сам, наверное, понял, что требуется внести изменения, поскольку он поинтересовался, кто сможет занять место командующего группой армий «Висла».

Гудериан предложил кандидатуру генерала Готгарда Хейнрици, командующего 1-й танковой армией, находившейся на правом фланге Шернера.

— Его я не хочу, — сказал Гитлер и предложил еще несколько фамилий.

— Хейнрици имеет опыт войны с русскими, — подчеркнул Гудериан. — Они не смогли сломать его оборону.

Данное замечание оказало на Гитлера впечатление, и 20 марта в штаб Хейнрици была отправлена телеграмма, в которой он назначался командующим группой армий "Висла".[27]

На следующий день Гудериан встретил Гиммлера и Гитлера, которые прогуливались в саду рейхсканцелярии. Гудериан попросил Гитлера дать ему возможность переговорить с Гиммлером наедине, и фюрер отошел в сторону, не став им мешать.

— Войну уже нельзя выиграть, — сказал без всяких преамбул Гудериан. Сейчас единственная проблема — это найти быстрый путь к прекращению бессмысленной бойни и бомбардировок. Кроме Риббентропа, вы являетесь единственным человеком, у которого имеются контакты в нейтральных странах. Поскольку министр иностранных дел не хочет просить Гитлера о начале переговоров, то мы вместе с вами должны пойти к Гитлеру и просить его начать переговоры о мире,

Какое-то мгновение Гиммлер молчал и затем сказал:

— Мой дорогой генерал, это еще слишком рано делать.

— Я вас не понимаю. Сейчас не без пяти двенадцать, а пять минут первого. Если мы не начнем переговоры сейчас, то мы никогда не сможем этого сделать. Разве вы не видите, в каком отчаянном положении мы находимся?

Гиммлер отказался — он предпочитал вести переговоры сам, втайне от всех.

Хотя войска маршала Жукова захватили три плацдарма к западу от Одера один южнее Франкфурта, один севернее Кюстрина и еще один между этими городами, — у немцев по-прежнему оставалось два укрепленных района на восточном берегу реки, в Кюстрине и Франкфурте. Они-то и стали целью для удара советских войск перед финальным наступлением на Берлин, так как оттуда на столицу вели две бетонированные автомагистрали.

В Кюстрине оборону держал генерал СС Хайнц Райнефарт, имевший полицейский чин, но мало сведущий в тактике военных действий, а во Франкфурте — Эрнст Бехлер, хотя только в звании полковника, но компетентный и решительный офицер вермахта, который превратил свой родной город в неприступную крепость. После ранения на Восточном фронте в конце 1944 года в бедро и ногу его направили в госпиталь во Франкфурте. Когда в конце января русские прорвались к Одеру, он сбежал из госпиталя на костылях, чтобы сдержать их с помощью выздоравливающих и отставших от своих частей солдат, фолькштурмовцев и 3000 курсантов-артиллеристов.

Как-то в феврале Бехлер пил чай с женой и четырьмя детьми, когда ему позвонили. После разговора он вернулся и спокойно заявил: "Франкфурт-на-Одере должен стать крепостью, и сделать это предстоит мне".

Через пять недель в его гарнизоне насчитывалось уже 30000 человек. Половина из них была направлена на холмы к востоку от реки, а вторая половина осталась на западном берегу Одера для военной подготовки. Артиллерия Бехлера была представлена пестрой коллекцией из ста единиц: югославских и русских трофейных пушек, 75-миллиметровых французских и немецких минометов. Когда Бехлер в качестве подкрепления получил двадцать пять потрепанных «пантер», их закопали по самые башни в стратегически важных районах. Когда с инспекцией приехал Геббельс, то Бехлер спросил о цели обороны города.

— Нам нужен этот плацдарм через Одер потому, что мы планируем оттеснить русских до самой Познани.

Бехлер недоверчиво посмотрел на рейхсминистра.

— Мы собираемся заключить мир с Западом, — стал объяснять Геббельс, а после этого американцы и британцы помогут нам сражаться с русскими. По крайней мере, они позволят нам снять наши армии с Западного фронта, и перебросить их на восток. Тогда мы пойдем в наступление и возьмем Познань. Очень даже большой смысл в том, что вы находитесь здесь. Это наш плацдарм на будущее.