– Mister Larin! – услышал он, – let’s go, please! Very quickly![35]

Максим с трудом разомкнул веки. Таец в форме сотрудника аэропорта тут же всучил ему уже выбитый посадочный талон и, подхватив чемодан, рванул в сторону паспортного контроля. Обрадованный спасению, Ларин, спотыкаясь, побрел вслед за тайцем.

Через тридцать минут он уже сидел в пустом самолете и беспомощно смотрел на часы. Рейс по его вине задержался на час, шансов успеть в Москву к моменту министерской проверки оставалось все меньше. Виталик теперь ему точно голову оторвет. И фиг с ним. От такой головы, которая гудит и болит так, что ее хочется выбросить, все равно никакого толку. Но предупредить, что они опаздывают, все равно надо. Он вытащил телефон.

– Скоро взлетаем, – пробормотал он в ответ на разъяренное «алло» шефа.

– Ты, олух царя небесного, – взвился Виталий, – не понимаешь, что это конец?!

– Перенесите проверку, – едва прошелестел Максим: у него все пересохло во рту.

– Я тебе что, волшебник?! – Голос шефа дрожал. – Прилетишь и сам будешь с ними тут разбираться!

– Как скажете…

– А я ни словом, ничем не помогу! – Виталик тяжело дышал. – Отвечать будешь один. Я и так слишком долго тебя терпел. Обещал твоей дуре Ирине. А теперь – все!

– При чем тут моя жена? – Максим приложил ладонь к пылающему лбу. Голова трещала так, что в ней не было места ни единой мысли.

– А ты думал, – Виталий скрипнул зубами, – ты ходишь у меня в замах, катаешься как сыр в масле и получаешь огромные бабки благодаря своим уникальным способностям? Нет, дорогой. Только благодаря тому, что в молодости женился на моей некстати забеременевшей подруге и избавил меня от хлопот!

– Что?! – Ларин подскочил от его слов. – Что ты несешь, гад?!

– Наивный ты мой, – Виталик осклабился, – на третьем курсе в канун Нового года Ирка сообщила мне, что беременна. И я решил выдать ее замуж за тебя. Ты ей вроде как нравился, а мне сильно мешал с Лизой.

– Ира… мой сын… – Ларин почувствовал, что теряет сознание.

– Младший – твой, не бери в голову, – расхохотался Виталий, – а вот насчет старшего, извини!

– Она не могла… – Максим едва сумел это выговорить.

– А куда ей было деваться? – удивился Виталий. – Или замуж, что при моей поддержке было несложно, или на аборт. Я обещал вам помогать. И, как порядочный барин, выполнил свое обещание: вы всегда жили в достатке. Ты что, забыл, как с крепостными на Руси поступали?

– Нет…

– Правильно, – Виталий вздохнул, – а теперь я умываю руки! Придется тебе перед министерством ответить.

Он отключился, как всегда, не прощаясь, а Ларин выронил телефон и тупо уставился на свои дрожащие руки. Острая жалость к себе мешалась в нем с яростной злостью на весь белый свет. До судорог, до спазмов он ненавидел Ирину, Виталия и все двадцать лет, которые прошли рядом с этими людьми. Он жил чужой жизнью, страдал, а этот гад взял все блага, которые должны были достаться ему! Вся его жизнь – обман. Все, что случилось, – предательство.

Сын! Его сын, которого он нянчил, который не давал ему спать по ночам, который, держа его за руку, пошел в школу?! Это невыносимо!!! Он не может вернуться в Москву, не может смотреть всем им в глаза!

Голос командира, сообщивший о готовности к взлету, показался Максиму инопланетным. Он не понимал происходящего. Не видел ничего вокруг себя. До боли он сжал кулаки и приготовился к пытке небом.

Так, значит, вот почему у него было ощущение того, что все в его жизни напутали! Дали ему не ту семью, не ту работу, не те мысли. Да все же не то! Если б он только не дорожил так этим своим «при деньгах и при должности», давно бы все бросил и успел обзавестись новой жизнью! Но он трусил, боялся изменить свою судьбу, не желал ответственности. Думал, а вдруг упадет и сломает шею!

И некому было его пожалеть, поддержать. Даша – единственный человек, который мог бы ему помочь, – отвернулась.

Ларин закрыл глаза. Как в калейдоскопе, сцены из прошлого сменяли друг друга перед внутренним взором. Теперь под каждой из них он видел второе дно и руку Виталия, который отнял предназначенную ему судьбу. Он чувствовал, как ненависть захлестывает его, словно волна, мешает дышать. Уничтожить этого гада! Уничтожить!

Усилием воли он заставил себя посмотреть на свое запястье. Ему казалось, что после дозаправки прошло тридцать минут, но толстая стрелка на часах с бриллиантами неумолимо приближалась к пяти. Ларин вяло подумал о том, что командир до сих пор не объявил о начале снижения. Медленно поднявшись из кресла и держась рукой за панели, он побрел в кабину пилотов.

– Расчетное время прибытия какое? – заторможенно обратился он к командиру.

– Семнадцать сорок.

– Я думал, раньше, – безразлично пробормотал Ларин.

– Встречный ветер на трассе, – объяснил командир и хотел что-то добавить, но Ларин его перебил:

– В восемнадцать проверка из Минтранса, – произнес он, – самолет должен быть на базе.

Повисла мрачная пауза.

– Не гарантирую, – командир наконец набрался смелости, чтобы возразить начальству, – сводка плохая. В Москве туман.

– Предложения? – спросил Ларин.

– Запасной, – оживился командир, – Питер или Казань.

– Если так, – Ларин вяло пожал плечами, стараясь отогнать назойливую мысль, и не смог, – нас всех уволят. Компанию ликвидируют. Проверка из министерства должна увидеть, что на базе есть резервный борт.

Он заметил, как спина командира напряглась под рубашкой. Ничего-о. Не ему же одному должно быть так плохо, пусть и эти бараны помучаются. Конечно, из-за того, что они уйдут на запасной, компанию не закроют, Виталик с его связями и здесь выкрутится. А вот если… Настырная мысль снова вернулась. В конце концов, месть этому гаду стоит недешево.

Командир все еще молчал.

– Приступили к снижению? – заботливо поинтересовался Максим, ощутив небывалое возбуждение.

Лично он готов на все, ему терять нечего!!! Интересно, что выберет экипаж? Прав он был, когда говорил, что подчиненные – это стадо баранов? Или правда на стороне Фадеева, который утверждал, что сотрудники – это личности со своими мыслями и даже чувствами?!

– Приступили, – командир нервно повел плечом, – видимость низкая. Диспетчер советует уход на запасной.

– Решение о посадке кто принимает? – спокойно, но жестко спросил его Ларин.

– Командир воздушного судна, – пробормотал пилот.

– Вот именно!

– Видимость всего четыреста метров, – возразил командир, словно убеждая себя самого.

– Минимум ваш позволяет? – поинтересовался Ларин.

– Так точно, – подтвердил пилот.

– Значит, справитесь! – уверенно произнес Максим и, дождавшись кивка командира, мысленно потер руки.