– Естественно, от Ниммера. Он знает все злачные места, а также публику, которая их посещает.

– Почему бы тогда ему самому туда не пойти и не выяснить все, что требуется? На его стороне закон и власть.

– Ты еще не добавила – известность. Вот именно поэтому он считает свой поход туда неуместным. Все его знают и сразу поймут, зачем в бар притащилась старая полицейская ищейка. А нас никто не знает. К тому же, возможно, пригодится то, что ты видела господина Фукса.

– Одним словом, Максик, мы должны будем разыграть в баре некий спектакль. А каков сценарий? Ты его уже продумал?

– Сценария нет, Мартина. Придется импровизировать. Когда ты беседовала с Фуксом, у тебя ведь тоже не было никакого сценария.

– У меня был, так сказать, черновик…

– В нашем случае вместо черновика могу тебе предложить лишь маленькую инструкцию. Мы должны одеться так, чтобы не выглядеть в баре белыми воронами.

– Что ты имеешь в виду?

– Всего лишь то, что вокруг нас будет народ не в черных фраках, а, скажем, в разодранных на коленях джинсах, экстравагантных рубашках и куртках, небритый и не очень аккуратно причесанный…

– Ты предлагаешь мне сходить на блошиный рынок и приобрести там всякого секонд-хенда?

– Мартина, не надо утрировать. Ты все хорошо поняла. Главное – не выпячиваться на фоне остальных. Так что займись внешним видом. Время есть. Я еще позвоню тебе.

Макс взялся за ручку двери, а молодая женщина вдруг спросила:

– Максик, а к чему все эти сложности? Ведь можно просто арестовать этого Фукса и прижать его.

– Мы думали об этом, Мартина. Однако нам нечего ему предъявить. Допрос родственников не принес новых фактов. Фукс, как ты сама убедилась, неглуп, и он легко отвергнет все наши обвинения.

– Ты хочешь сказать, что в этом баре мы получим необходимые доказательства его участия в преступлениях?

– Сомневаюсь. Я надеюсь что-либо узнать о его сообщниках.

Мартина недоуменно воскликнула:

– И что же дальше? Даже если Ниммер арестует сообщников, они также запросто отвергнут все выдвинутые против них обвинения. Ведь доказательств их сотрудничества с Фуксом все равно нет. Разве встреча кого-то из них с Фуксом в баре что-то доказывает?

– Строго говоря, нет. Но их сотрудничество не закончилось. Они еще будут взаимодействовать. Наша задача – стать непосредственными свидетелями их деяний.

– Ты говоришь об обыкновенной слежке?

– Это только часть плана. В финале мы должны взять их с поличным.

– Уж не связано ли это как-то с твоей… – она хотела сказать «бредовой», но воздержалась и продолжила иначе: —…идеей, о которой ты постеснялся мне рассказать?

Макс улыбнулся и сказал:

– Мартина, ты лично будешь участвовать в финальной сцене истории о медальоне и все увидишь своими собственными глазами.

В баре Дитмара Коха клубы табачного дыма, поднимавшиеся над массивными прямоугольными столами, собирались где-то выше голов курящих, перемешивались и снова расползались, образуя толстую полупрозрачную пелену, накрывавшую все помещение бара. Стоял обычный для подобных заведений гул, заглушавший и без того негромкую музыку популярного шлягера. Неожиданные громкие восклицания и взрывы смеха иногда разбавляли в общем и целом однотонную звуковую гамму.

Макс и Мартина пробрались к барной стойке, за которой стояла Изольда. Она смерила обоих взглядом прищуренных зеленых глаз и сказала:

– Добрый вечер, дама, добрый вечер, господин! Добро пожаловать в наш бар, – при этом она приветливо улыбнулась, а потом добавила: – Похоже, вы у нас впервые. Я помню всех наших клиентов, хотя бы однажды побывавших у нас.

– У вас замечательная зрительная память, – похвалил Макс.

– Естественно, я ее просто натренировала за столько лет…

Макс решил, что проверять зрительную память барменши еще рано, и попросил:

– Предложите нам что-нибудь выпить.

– Покрепче?

– Мне – да, моей даме – нет.

– Тогда бренди для вас и коктейль для дамы.

– Отлично. И еще пачку «Мальборо».

– Будете сидеть за стойкой?

– Пожалуй, мы займем столик.

Они выбрали свободный столик в углу бара. Усевшись на жесткий стул, Мартина поймала губами соломинку и втянула в себя добрую порцию коктейля. Слегка сморщилась и сказала:

– Крепковат для меня.

Макс глотнул бренди из своего стакана и открыл пачку «Мальборо». Протянул сигарету Мартине и щелкнул зажигалкой. Они выпустили по облачку дыма, и молодая женщина негромко сказала:

– Что дальше, Максик? Как будем действовать?

– Отдохни, Мартина. Ты с дороги, а я подумаю.

Ниммер рассказал ему, что в баре заправляют только два человека – Дитмар Кох и его гражданская жена Изольда. Дитмар – считал Ниммер – слишком дорожит клиентами, а потому не пойдет на контакт с сыщиком. Он не станет подвергать риску репутацию человека, никогда не передающего дальше пикантные подробности из жизни своих клиентов. Изольда по-женски любопытна, но Ниммер ничего не смог сказать о ее способности удовлетворять любопытство других. На прощание он сказал Максу:

– Действуйте по обстоятельствам, частный детектив… В баре мое влияние заканчивается.

Мартина, которой уже не терпелось что-то предпринять, проговорила:

– Максик, если ты так долго будешь думать, то скоро нам понадобятся противогазы. Здесь уже нечем дышать.

Он попробовал пошутить:

– Терпи, моя писательница, ты в творческой командировке…

– А если серьезно?

– Если серьезно, то нам нужно попытаться разговорить хотя бы Изольду.

– Кто это?

– Барменша. Ее имя мне известно от Ниммера.

– А есть еще кто-то, кого можно разговорить?

– Конечно, есть еще бармен. Его зовут Дитмар. Он ее гражданский муж. Правда, пока его не видно и разговорить, согласно утверждению Ниммера, практически невозможно.

– Тогда пойдем по пути наименьшего сопротивления. Берись за Изольду.

– Путь наименьшего сопротивления не всегда ведет к цели, – сострил Макс. – А Изольда еще занята. Мы не можем немедленно за нее «браться», потому что некому будет налить пиво вот этому, например, мордатому…

Он кивнул в сторону сидевшего неподалеку детины с рыжей бородой и красной физиономией. Мартина скосила на секунду глаза, потом сказала:

– Лучше бы он употребил часть растительности с лица на голову. Такая катастрофическая плешь… Кстати, скажи, Максик, почему так получается? Вот у тебя такая замечательная шевелюра, а бреешься ты через два дня на третий…