— Держите его! — приказал Весень, и Ратко, не скрывая удовольствия, скрутил руки друга за спиной. Морошка с хитрой миной обхватила Лелю колени — не будет же он лягать ребенка?

— Да что вы все, с ума посходили, что ли? — взывал к снисхождению невольный пациент.

Я, чтобы не затоптали, отошла от ребят подальше, уселась на скамейку и стала наблюдать, как Весень длинными пальцами задумчиво ощупывает лицо друга.

— Вот здесь надо ломать кость и хрящ, и тогда можно все обратно срастить, но что делать с мышцами и кожей — ума не приложу. Как вернуть их на место? Столько времени прошло…

Целитель отошел и задумчиво уставился на Леля так, будто тот был неодушевленным объектом.

— Дай мне посмотреть, — подошла сзади Белоника. Впервые я услышала неуверенность, прозвучавшую в ее голосе.

— Белка, и ты туда же… — простонал Лель, его едва ли не до слез смущало такое пристальное внимание, сопровождающееся вдобавок придирчивым осматриванием и ощупыванием.

— Молчи и терпи, — безжалостно ответила девушка, у нее-то слезы уже давно высохли. — Сам виноват, нечего скрытничать.

В отличие от Весеня Белоника положила одну руку на правую, целую сторону лица волшебника, а другую на левую и прикрыла глаза — не поймешь, то ли чтобы лучше чувствовать, то ли чтобы не смущать бедолагу.

— Белочка, — прошептала Морошка, отпустив колени Леля, — ты же не занимаешься волшебством живого.

— Зато Весень занимается… — Белоника открыла глаза. — Единственная вещь, которой нас когда-либо учил Олег, — что на стыке два волшебства могут гораздо больше, чем одно. Мне подчиняется материя и форма, я могу сделать так, чтобы одна сторона лица стала точной копией другой. Целительная сила Весеня сохранит ткани живыми и поможет им срастись, но…

— …но это будет непереносимая боль. — Целитель сказал то, на что девушка не решилась. — Которую вряд ли можно выдержать, находясь в сознании.

Лель сглотнул.

— Я попробую.

— А мы не станем, — покачала головой Белоника.

— Ребята! — вклинилась я, наступая на горло внутреннему рассудительному голосу баронессы. Все лица повернулись ко мне. — Если два волшебства сильнее одного, то три должны быть сильнее двух. Морошка или Надира, наверное, могут справиться с болью.

— Ой, — пискнула Ягодка и спряталась за широкую спину Ратко. — Я такого никогда не волшбовала!

— А я сделаю, — твердо ответила Надира, выдвигаясь вперед.

Весень с Белоникой переглянулись и кивнули друг другу.

— Это опасно, вы не сможете это сделать. Я сейчас позову Олега и проверяющего! — вдруг подал голос испуганный Буреслав.

Белка отреагировала раньше прочих, резанула по предателю взглядом.

— Не сейчас! Сиди и молчи!

Мальчишка захлебнулся на полуслове, да еще вдобавок получил тумака от Ждана.

Может, он был прав? Не наделают ли глупостей по моей подсказке эти волшебники-недоучки? Я крепко зажала в руках подол собственного платья и приготовилась в случае малейшего подозрения звать Вольгу. Если с Лелем произойдет что-то нехорошее, это будет и моей виной тоже.

В оставшуюся слегка приоткрытой дверь столовой протиснулось длинное гибкое тело куницы. Зверек торжествующе оглядел присутствующих, звонко запищал и юркнул к ногам Леля.

— Если решились, то делайте сейчас, — сказал Ратко и плотнее притворил дверь, затем оглянулся в поисках чего-то, чем можно было бы ее припереть.

— Ой, не смеши, тоже мне волшебник, — отодвинула его Белоника и просто провела рукой по косяку. — Пока я здесь хозяйка, никто без моего ведома не войдет.

Вот и зови теперь Вольгу. Что же я наделала?!

Я вцепилась в руку Ратко и вместе с Морошкой напряженно наблюдала за происходящим из-за его спины. Смотреть было страшно, а не смотреть невозможно. Леля уложили на лавку, над ним склонилась Надира, ласково провела рукой по щеке… но не по той, что с безупречной кожей.

«Молодец, девочка, — мысленно подбодрила я. — У всякой ли достанет столько смелости и столько нежности?»

— В глаза мне смотри и не отворачивайся, — сказала волшебница.

Глаза у девушки стали черные и бездонные, как два колодца, от таких и захочешь — взгляд не отведешь. Лель едва заметно кивнул, подчиняясь ее воле, и по столовой, срываясь с губ Надиры, поплыла незнакомая протяжная мелодия, слов в которой вроде бы и не разобрать, но я уверена, каждый понимал, о чем эта песня. Звук распространялся странно — свободно и в то же время приглушенно, будто не было вокруг тяжелых деревянных стен, а простиралась от края до края, покуда хватит глаз, широкая равнина. Слышался в напеве и шорох сухой травы, и прохладный ветер, уносивший искры от костра. Где-то между строчками фыркали кони, тихонько переговаривались люди, а над всем мотивом свободно раскинулось полуночно-синее небо с бисерной россыпью звезд.

Тело Леля расслабилось, обмякло на скамье. Да что там, я сама разжала крепко стиснутые пальцы и впервые за долгое время обнаружила, что в голове не пролетает ни одной мысли, что мозг чист и ясен, как бескрайнее небо, о котором пела Надира. У многих ребят лица разгладились, Нина, сидя перед камином, закрыла глаза и легонько покачивалась в такт убаюкивающему мотиву, фиолетовый тигр, в пушистый загривок которого она еще секунду назад зарывалась пальцами, медленно и неотвратимо таял в воздухе.

Не прерывая песни, Надира дотронулась до Весеня и Белоники, подавая сигнал, что они могут начинать. Белка как раньше приложила обе свои ладони к лицу Леля, целитель накрыл рукой только одну, поврежденную, сторону. Стоявшая рядом со мной Морошка зажмурилась и уткнулась мне в плечо. Я бы с удовольствием сделала то же самое, но не могла себе этого позволить. Что-то внутри подсказывало: надо смотреть, даже если ничем не можешь помочь и ничего не можешь предотвратить.

Спустя некоторое время концентрация волшебства в комнате достигла такого невероятного предела, что у меня не просто волосы встали дыбом, а начала зудеть и болеть кожа. Неужели то, что здесь происходило, можно было не заметить?

Словно в ответ на мой вопрос в дверь столовой заколотили.

— Кто там? Открывайте немедленно! — Голос Вольги был серьезно обеспокоенным.

— Взламывай, — посоветовал не склонный к переговорам Чингис.

Снаружи раздался шепот быстрых, идущих внахлест слов, затем очередной рывок двери.

— Белоника! Сейчас же открывай! — Воспитатель наконец сообразил, чьему авторству принадлежит непреодолимое препятствие перед ним.

Я обеспокоенно глянула на Белку — как бы не отвлеклась ненароком от важного дела, — затем на Леля, опасаясь, что шум пробудит его от спасительного сна. Брови Надиры тревожно сошлись на переносице. Весень пару раз оглянулся через плечо на дверь.

Нет, так точно не пойдет!